– Конечно, те за тройку в зачетке с любой престарелой кокеткой согласятся пойти.

Мой порог кипения был максимально превышен. Краснота залила щеки. Пальцы сцепились в кулаки. Черт, ещё немного, и я сломаю этим кикиморам челюсти!

Но когда у крыльца института затормозила белоснежная иномарка, плавная, текучая словно капля, челюсти у трехголового змея отпали сами по себе. Кажется, я слышала, как зубы загремели по асфальту.

Потому что тонированное стекло опустилось, и Клим Сергеевич ослепительно улыбнулся.

– Карета подана.

Под загробное молчание я продефилировала до пассажирского сидения. Конечно, было бы эффектнее, если бы Щеглов подержал мне дверь, а не сидел на месте, поигрывая пальцами по рулю. Но, извините. Что дают, тем и питайтесь.

Тьфу! Опять я про еду!

– Откуда у тебя деньги на такую тачку? – в лоб спросила я, устраиваясь удобнее.

Мамочки, кожаные сидения. Какой кайф! Я поерзала так и этак, но убедилась, что некомфортно на них попросту не бывает. В салоне пахло туалетной водой – что-то терпкое, жгучее, с кофейной горчинкой – и хозяином. Сложно объяснить, но от одного это аромата низ моего живота свело от желания.

Интересно, а сидения в иномарках хорошо откидываются?..

– Ты сама видела мои расценки, – беззаботно откликнулся Клим, разгоняясь до сотни километров и умело лавируя между сонными автомобилями. – Оклад тренера, персональные занятия, другие подработки.

– Например?

Клим дернул плечом.

– Да всякое по мелочам. Карбюратор могу разобрать, например.

– Нафига? – Моя бровь изогнулась, выражая максимальное удивление.

Щеглов рассмеялся. Его смех, громкий и заразительный, был настолько шикарен, насколько и его обладатель. Я рассматривала накаченные руки, обтянутые тканью рубашки, и думала о том, как прошу остановить машину… сажусь на колени Клима лицом к лицу… медленно расстегиваю пуговицы, касаясь ногтями загорелой кожи…

Варвара, отставить эротические фантазии!

– Нафига – вопрос другой. Главное, что могу. Я вообще в детстве мечтал стать автомехаником. Не сложилось. А ты? Какие у тебя были планы?

– Только не смейся. Хотела заниматься плаванием.

Щеглов глянул на меня с одобрением. Видимо, ожидал что-нибудь типа «домохозяйкой» или на худой конец «балериной», а тут профессиональный вид спорта, да ещё такой неженский.

– И что помешало?

– Мама запретила мне приближаться к воде. Она у меня адвокат, поэтому распланировала мою жизнь ещё в младенчестве. После школы засунула меня на юрфак. Пророчила мне карьеру нотариуса. Но я всегда любила обучать. Поэтому совместила приятное с полезным: отучилась на юриста и ушла работать со студентами.

– Звучит как-то нерадостно.

Хм, не ожидала, что он догадается. Я старалась отвечать ровным тоном, без всякого негатива. Но всё равно Клим уловил в моих словах плохо скрываемую горечь.

– Так и есть. В какой-то момент я поняла, что, кроме студентов, приходится иметь дело ещё и с преподавателями. А от них меня потряхивает. Теперь вот снимаю блог. Надеюсь, что когда-нибудь он станет достаточно популярным, чтобы я могла уволиться с работы. Не против, если с нами покатается экшн-камера?

Клим покачал головой. Снимай, мол, своё домашнее видео, сколько тебе вздумается.

Я достала из сумочки миниатюрный прямоугольник, за который заплатила баснословную сумму, но которым гордилась как своим ребенком. Картинка была не просто четкая – она улавливала мельчайшие оттенки цветов. Я носила своё «дитя» повсюду, каталась с ним по городам и странам. Видео-блог пока не пользовался особой популярностью. Почему-то подписчикам больше полюбился мой личный, с фотографиями и вопросами. Но ничего!

Когда-нибудь о моих приключениях заговорят.

Я закрепила камеру у себя на плече и уставилась в окно на проносящиеся мимо улочки.

– Кстати, – добавил Клим, – отлично выглядишь.

Я смущенно улыбнулась и подумала, что всё будет хорошо. Дружить с мужчиной, с которым спишь – почему бы и нет, если эта дружба столь приятная и сулит множество приятных вечеров.

Щеглов припарковался недалеко от парка, и вскоре мы прошли через арку, оформленную под средневековый стиль, в место, где люди визжали от страха и удовольствия. На цепочных каруселях под веселую музыку катались пухлощекие дети. Кружились чашечки. Огромное колесо обозрения прорезало собой облака. Я засмотрелась на него, и позвоночник сковало ледяным ужасом.

Так высоко…

Катапульта запустила ввысь кабинки, и до нас донесся истеричный визг.

– Хм, когда в последний раз ходил на аттракционы. И не вспомнить! – В глазах Клима зажегся огонь предвкушения.

Он подошел к кассе и протянул в окошечко карту.

– Два взрослых абонемента на весь день.

Сколько же он планирует кататься? В мои планы входило навернуть несколько кругов на чертовом колесе, залезть на американские горки и закрепить результат возле вагончика с блинами. Но никак не поседеть от страха где-нибудь на «шейкере» – это жутковатое устройство, в котором кабинка крутится вокруг своей оси, пока полотно под ней движется против часовой стрелки.

Надеюсь, Клим знает меру.

Началось всё довольно безобидно. Мы покатались на «Летающей тарелке», которая поднималась вверх и опускалась вниз точно маятник. Дух захватывало от ветра, летящего в лицо, но по-настоящему страшно не было. Скорее – волнительно.

Затем пришла очередь колеса обозрения, на котором мы расселись по разным углам кабинки – чтобы не было желания сплестись в страстных объятиях – и рассматривали округу.

Американские горки тоже были испробованы, и на каком-то особо крутом повороте я даже выругалась, за что получила щелбан.

– Ты же этими губами детей воспитываешь! – расхохотался Клим.

– Я этими губами и не такое способна делать, – ответила я вначале тихо, но с каждым новым словом повышая голос, потому что тележка зашла на новый вираж.

Кажется, мой пошлый намек был прекрасно понят, ибо Щеглов замолчал и как-то слишком уж задумчиво уставился вперед.

После американских горок я решила, что пора закругляться, но тут мой спутник заприметил какую-то новую штуковину, возвышающуюся в пяти метрах от нас.

– О, – Клим посмотрел на неё любовным взглядом. – Это же «Свободное падение»! Мы с друзьями как-то рискнули усесться на такое в Европе.

– Что за «Свободное падение»? – спросила я и тут же поняла, в чем смысл.

Люди рассаживались на сидения вокруг столба высотой с десятиэтажный дом. Работник проверял страховку у каждого, что намекало на особую опасность аттракциона. Затем всё замирало. Мгновение, и люди с гигантской скоростью поднимались вверх. Они кричали так громко, что у меня заложило уши. Полминуты тишины, и сидения обрушивались вниз.