Сбор урожая подходил к концу. Чтобы как-то отвлечься от тревог и мрачных дум, Иоганн трудился с особым усердием. Он набирал полные корзины винограда и одну за другой таскал их на подворье. Но даже это не могло смягчить отца. Йорг Герлах стоял на своем: в гимназии Иоганну делать нечего.

Отец давно не навещал могилу жены, и поговаривали, что он уже присматривает себе невесту помоложе. И только Иоганн с Мартином каждый день приходили на кладбище и приносили матери свежих цветов. На смену летним цветкам постепенно пришли осенние, и теперь, с приближением ноября, попадались разве что фиолетовые соцветия прутняка в саду Маульбронна. Иоганн знал, что маме особенно нравились эти невзрачные побеги.

Книтлинген с нетерпением ждал очередного праздника Симона и Иуды. Когда же этот день наконец настал, Иоганн, по своему обыкновению, стоял у Верхних ворот и смотрел, как караван торговцев и артистов струится в город. Но прежней радости он не ощущал. Вместе с Мартином они бродили по рыночной площади, покупали время от времени лакомства или наблюдали за выступлениями жонглеров, но волшебство прежних лет пропало. А в окрестностях Книтлингена между тем снова стали пропадать дети. Иоганн слышал уже о семи случаях.

Но пропавшие дети были не единственной темой для разговоров. Летом прошлого года после долгих мучений из-за воспаленной ноги скончался умудренный годами кайзер Фридрих, который правил страной на протяжении полувека. Его сын Максимилиан, авантюрист и страстный любитель турниров, становился полновластным королем Германии. В далекой Гранаде испанцы окончательно изгнали богомерзких мавров. А некий генуэзец, по всей вероятности, открыл новый путь в Индию и Китай через Атлантику, в чем многие сомневались. Чтобы какому-то ветрогону удалось то, к чему португальцы стремились долгие годы… Правда, они избрали долгий и полный опасностей путь вдоль африканского побережья. Куда более достоверны были новости из Эльзаса, где произошло очередное восстание крестьян, хоть и быстро подавленное. Зачинщиков, как это часто бывало, четвертовали – в назидание остальным.

Благодаря торговым трактам подобные новости распространялись быстрее лесного пожара. Старики покачивали головами и за кружкой пряного вина вспоминали старые добрые времена, когда политика не заглядывала дальше соседнего холма и один лишь Господь вершил людские судьбы.

Иоганн то и дело оглядывался по сторонам. Он видел, как некоторые девушки украдкой посматривают на него и перешептываются. Скорее всего, они судачили о его связи с Маргаритой, хотя после того случая летом Иоганн виделся с ней лишь несколько раз. Когда он заговаривал о предстоящей свадьбе, девушка всякий раз меняла тему или отмалчивалась. Казалось, она не хотела думать о том, что ее ждет. Иоганн надеялся встретить ее здесь во время праздника. Может быть, им даже удастся какое-то время побыть наедине, как раньше…

Однако Иоганн высматривал не только Маргариту. На рыночной площади и в проулках вокруг церкви он искал и не находил Тонио дель Моравиа. Неужели астролог уже уехал? Ведь ярмарка сулила для него крупные барыши. Хотя, если б ему больше не довелось встретиться с этим жутким незнакомцем, Иоганн был бы только рад. Слишком свежо было воспоминание о кошмарной смерти Людвига и том странном разговоре с Тонио. И все-таки его не оставляли мысли об астрологе – так не выходит из головы навязчивая мелодия.

– А д-дь-дьявол и меня заб-б-ерет, если я буду п-п-лохо вести себя? – раздался рядом с ним знакомый детский голос.

Иоганн опустил взгляд и вздохнул. Младший брат, от которого Иоганну удалось ненадолго отделаться, снова разыскал его среди множества людей. Мартин крепко ухватился за рубашку Иоганна, словно боялся потеряться в толпе. Он зачарованно смотрел на фигурки кукольного театра, которые дергались в облезлом ящике с потрепанным занавесом и разукрашенными кулисами. Кукольный сатана как раз увлекал в преисподнюю фигурку монаха. Иоганн невольно улыбнулся.

– Нет, Мартин, – ответил он с усмешкой, – дьявол забирает только плохих детей.

– А тех семерых тоже он забрал?

– Что ты такое говоришь? У дьявола есть дела поважнее, чем таскать в ад всяких сорванцов. Но если ты и дальше будешь висеть на мне как репей, он, может, сделает для тебя исключение…

Иоганн пошел было прочь, но Мартин преследовал его как собачонка. Иоганн сердито развернулся.

– Послушай, я разыскиваю Маргариту, и тут ты мне не помощник.

– Я знаю, г-г-де она, – с ухмылкой объявил Мартин. – Видел ее т-т-олько что. И отведу т-т-ебя к ней, если возьмешь м-м-еня.

Иоганн закатил глаза и взял Мартина за руку.

– Ладно, ты победил. Давай, веди меня к ней.

Маргарита сидела у колодца, чуть в стороне от базарной площади, погруженная в собственные мысли. Смерть Людвига заметно подкосила ее, хоть она и не любила старшего брата, а скорее боялась его. По крайней мере, Маргарита уже не носила траура, как ее мать. То была страшная трагедия, но жизнь на этом не заканчивалась.

– Не против? – Иоганн присел рядом, и по лицу Маргариты скользнула улыбка.

– У меня уже живот болит от лакомств, – сказала она. – Хоть что-то в этом мире не меняется… Сколько я помню день Симона и Иуды, это повторяется из года в год.

Иоганн рассмеялся.

– Помнишь, как мы объелись сладостей и меня вырвало на твое белое платье? Твой отец тогда задал мне хорошую трепку. А Людвиг… – Юноша осекся. – Прости, – продолжил он через секунду, – не подумал.

Маргарита пожала плечами.

– Да ничего. Людвиг был извергом, хоть и приходился мне братом. И мы оба это знаем. Может, в нем и было что-то хорошее, но он не показывал этого ни тебе, ни мне. Для него я была скорее собственностью, чем сестрой.

Они помолчали. Мартин тем временем балансировал на краю колодца, подражая канатоходцам на площади. Миновал полдень, и пьяных людей попадалось все больше. Скоро за дело примутся музыканты, и народ пустится в пляс – к вящему недовольству церковников, которые видели в танцах лишь искушение дьявола. В воздухе стоял запах вина и перебродившей выжимки. Иоганн невольно подумал о Людвиге, как тот лежал, раздавленный прессом, будто виноградина.

– А может, пройдемся до Вайсаха? – внезапно предложила Маргарита. – А вернуться еще успеем.

Иоганн нахмурил лоб. Подобные идеи рождались у Маргариты совершенно спонтанно. Она, как лист на ветру, всегда подчинялась настроению. Хотя возможно, просто хотела убраться подальше от Книтлингена, потому что все здесь напоминало ей о Людвиге и его жуткой гибели…

– Отец, кажется, запретил тебе выходить за городские стены? – спросил неуверенно Иоганн.

– Ах, отец! – Маргарита отмахнулась. – С тех пор как Людвиг умер, я для него пустое место. Он только и таращится в потолок, прямо как мама. Людвиг был их гордостью, а я всего-навсего девушка, к тому же скоро выйду замуж и уйду от них.

– Но к-к-ак же п-п-ропавшие дети? – проговорил, заикаясь, Мартин и схватился ха руку Иоганна. – Н-н-аш отец т-т-оже говорит, чтобы мы не выходили из г-г-орода.