– Значит, они живут не в доме. – Саймон забрал у Арианы путеводитель и полистал. – Думаешь, в отеле?

Она кивнула.

– В пятизвёздочном. Дорогом. Может, даже курортном. Подумай, где бы остановилась Уинтер? От Райской долины, кстати, недалеко до Скотсдейла, так что его тоже учтём.

В Скотсдейле было слишком много роскошных отелей, но рядом с самой Райской долиной подходящих обнаружилось всего несколько.

– Уинтер, если бы была возможность, где бы ты остановилась: в… «Цветке пустыни» или в «Стилио»? – спросил Саймон.

Он думал, что она не станет отвечать, но она резко вскинула голову.

– Где-где?

– В… – Саймон ещё раз перечитал название. – В «Стилио». Я неправильно прочитал или?..

Уинтер выхватила у него путеводитель.

– В «Стилио». Я получала от них письма.

– Правда? Что за письма? – с надеждой поинтересовался Саймон.

– Не знаю. Не читала. – Она сощурилась, разглядывая страницу. – Но я помню логотип на конверте. Точно такой же.

Она вернула Саймону справочник. Рядом с колонкой, расписывающей услуги курортного отеля «Стилио», был напечатан круг – по крайней мере, ему так показалось. Приглядевшись внимательнее, он увидел змею, пожирающую собственный хвост. По телу пробежала дрожь.

– Значит, решено, – сказала он. – Мы едем в «Стилио».

Пока Джем с Арианой вычитывали в путеводителе всю возможную информацию об отеле, Уинтер вновь уставилась в окно, прислоняясь щекой к спинке сиденья. Саймон сам не заметил, что смотрит на неё, пока неожиданно не перехватил её взгляд.

– Что? – спросила она.

Саймон заморгал.

– П… – Он наклонился ближе, будто не хотел, чтобы Ариана с Джемом его услышали. – Просто хотел спросить, почему ты не читала письма.

– Потому что, в отличие от некоторых, я была довольна своей жизнью, – пробормотала она. – То, что тебе хотелось чего-то другого, не значит, что и мне тоже.

– И тебе не было интересно? Ни капельки? – спросил Саймон. Он даже не представлял, как можно было бы не читать открытки, которые присылала мама.

– С чего бы? У меня уже была семья, и в другой я не нуждалась. Особенно из Царства Рептилий.

– Ты ведь понимаешь, что, когда оскорбляешь их, оскорбляешь и себя тоже, да? – спросила Ариана.

Уинтер заалела.

– Я не из их Царства.

– Тебя в нём не растили, но ты всё равно Рептилия, хочешь ты того или нет. И это неплохо, кстати.

– Правда? – рявкнула Уинтер. – А мне почему-то кажется, что никто не обрадуется, если его назовут змеёй.

Ариана фыркнула.

– Лично я считаю, что круто быть одной из самых ядовитых змей в стране. А если кто-то думает иначе – что с того? Главное, что ты сама о себе думаешь. Нам не дано решать, в каком Царстве родиться, но только мы отвечаем за то, какими мы станем людьми. Не знаю, почему ты решила быть нытиком, но это уже надоедает.

Уинтер поражённо распахнула рот, а глаза её наполнились слезами, будто никто никогда с ней так не разговаривал. Саймон хмуро поглядел на Ариану. Он с ней согласен, но можно было и не озвучивать мысли вслух. Ариана передёрнула плечами. Джем пялился в путеводитель, явно пытаясь сделать вид, что не слушает.

– Я должна была летать, – произнесла Уинтер дрожащим голосом. – Вы что, не понимаете? Ты даже не представляешь, как тебе повезло, Саймон, – я должна была быть на твоём месте. Должна была стать Птицей. Орион всю жизнь мне так говорил – что для Рептилии я слишком умная. Слишком спокойная и логичная. Я всегда поступала правильно. Изучала нужные дисциплины, читала нужные книги. Делала всё, что мне говорили. Мы были семьёй, и я должна была стать одной из них. А в итоге вместо перьев… вместо перьев получила чешую.

Последнее слово она выплюнула, как сгусток яда, а потом зло потёрла глаза. Саймон вытащил из раздатчика на стене пару бумажных полотенец и молча передал их ей. Уинтер зыркнула на него, но спустя несколько секунд всё же взяла полотенца и вытерла щёки.

– Я была счастлива. Поэтому не читала письма. Говорю же – у меня была семья, всё, чего я желала, и мне не нужны были дурацкие письма. А теперь… – Она покачала головой и так громко высморкалась, что Саймону захотелось поинтересоваться, не было ли у неё в роду гусей. – А теперь у меня есть только приёмный дед, которому я не нужна, и письма, которые я так и не прочитала.

– У тебя есть я, – сказал Саймон. – У тебя есть мы, и мы тебя не бросим. Обещаю.

Уинтер молчала. Да ей и не нужно было отвечать – Саймон прекрасно понимал, о чём она думала. Не о такой семье она мечтала.

– И мы не знаем, врал ли Рован, – добавил он. – То, что Орион ужасный человек, не значит, что все такие.

Она глубоко судорожно вздохнула, и на мгновение показалось, что она сейчас заплачет. Однако она просто медленно выдохнула и встала, прижимая к груди сумочку.

– Не обнадёживай, Саймон, – сказала она. – Мне и так тяжело.

Вытащив ещё пару полотенец, она вышла из купе, оставляя их одних. Саймон хотел пойти за ней, но Ариана перехватила его за рукав.

– Не надо, – сказала она. – Раз ей хочется побыть одной – ты ей помочь не сможешь. Сама вернётся, когда успокоится.

Саймон волновался не об этом, но вопреки здравому смыслу всё же сел на место. Он понимал, каково чувствовать себя ненужным, и помнил, насколько тяжело было смотреть, как мама постоянно бросает его.

Но у Саймона всегда был дядя Дэррил. Он знал, что дядя любит его, и это придавало сил не опускать головы, даже когда всё шло наперекосяк. Он был для Саймона опорой.

А Орион был опорой Уинтер, но он не умер; он бросил её, и теперь она не знала, во что верить. В какой-то мере это даже хуже смерти. Потому что от Уинтер отказались – отказались из-за того, что она не могла изменить, из-за того, что отчаянно в себе ненавидела, и Саймон ужасно ей сочувствовал.

Пришедший проводник помог им разложить полки, поверив Ариане, сказавшей, что родители едут в соседних купе, но к тому времени, как они по очереди сходили в ванную, чтобы почистить зубы и переодеться, Уинтер не вернулась. Саймон, открыв дверь, выглянул в узкий коридор.

– Пойду поищу её, – сказал он.

– Она, наверное, ждёт, пока мы уснём, чтобы не пришлось с нами общаться, – сказала Ариана. – Пойдём. Чем быстрее ляжешь спать, тем быстрее наступит утро. Может, у неё появится желание поговорить.

Скорее всего, Ариана была права. Саймон пролежал без сна почти час, глядя в окно и пытаясь уснуть, и в конце концов дверь в купе отворилась, на мгновение впуская свет из коридора, и внутрь скользнула Уинтер. Он хотел что-то сказать, но Джем тихо посапывал, и Уинтер неслышно заняла место над полкой Саймона. Он прислушался к её выравнивающемуся дыханию и позволил себе задремать, только когда Уинтер заснула.