Но это — снаружи. Внутрь зданий мог заглянуть лишь тепловизор винтовки Булата, который, припав к окуляру прицела, лежал рядом.

— Бац, бац, бац, — произнес он, имитируя выстрелы.

— И мимо, — пошутил я. — Ну, что там?

— Насчитал сорок восемь человек, — ответил Татарин. — Причем большая часть — в левом доме.

— А Даша?

— Не вижу, — признался снайпер. — Есть одно пятно, в правом здании, похоже на человека, привязанного к стулу. Но на вид веса в нем килограммов восемьдесят — не меньше.

— Неужели, промахнулись? — огорчился я.

Или мы опоздали, и заложницу уже убили, или выкупили. Или же источники Сорокина, мягко говоря, были неточны. А, может, сам майор был неточен в своих рекомендациях, причем, намеренно?

— Постой… подошел еще один… стоит напротив — наверно, разговаривают… бьет. Раз, два… опять стоит, — комментировал Татарин то, что видел через тепловизор.

— Ладушки, — повеселел я. — По крайней мере, один пленник там есть. А была здесь Даша или нет… есть только один способ проверить!

— Разведка боем? — уточнил Закиров.

— Разведка боем, — кивнул я. — Как тебе позиция?

— Как в тире, — усмехнулся стрелок. — Я бы на их месте хотя бы заминировал… балбесы, что поделать?

— Нам от этого хуже что ли? — пожал я плечами. — Перед атакой возьмешь Мища, и будете прикрывать сверху. Вопросы е? Вопросов не — исполнять!

— Есть! — ответил Булат.

Спускаясь, я не переставал удивляться, каким же образом мы забрались на такую верхотуру? Тропинка казалась еще более крутой и более опасной, чем при подъеме. Маленькие камушки выскальзывали из-под ног, и, звонко ударяя об скалу, подпрыгивая, летели вниз, грозя унести с собой, как на роликах, двух альпинистов. Тропа тоже обернулась…

Впрочем, я понимал, что это только так кажется. Понимаясь наверх, когда не оглядываешься вниз, и не можешь оценить, на какую высоту уже забрался — это одно. Кажется — ох, сколько еще карабкаться… А вот спускаясь вниз, когда волей-неволей приходится смотреть не только на узкую тропинку, но и на ландшафт, раскинувшийся далеко внизу — совсем другое дело. Здесь основная мысль не о том, что спускаться еще черт его знает сколько, а о том, что этот процесс может быть значительно ускорен, причем не по доброй воле.

Внизу, где осталась моя небольшая армия, царил полный порядок: Тарас попыхивал своей трубкой, обе машины, закрытые маскировочной сеткой, присыпанные сверху хвоей, превратились в два небольших холмика — даже я чуть не прошел мимо. Янкель, с шишкой во рту, с которой он весь день не расставался — прямо как младенец с соской, был заботливо привязан к дереву.

— А пусть охраняет, — ответил Наиль на мой безмолвный вопрос.

Я не стал разбираться — кого охраняет. То ли сосну, чтобы не упала, то ли шишки под ногами, чтобы не украли, а, может и землю, чтобы не сбежала. Головных болей хватало — настроение и так не красноармейское, а тут, похоже, еще и дочери Сохновского в лагере боевиков нету. Но есть другой пленник. Получается уравнение с двумя неизвестными, решить которое можно введением третьей — языка. "einen Gefangenen einbringen", как это называлось полвека назад по обе стороны фронта.

Задачи распределились по принципу "от каждого по возможностям": Булат с Мищенко — на скале, поддержка из высокоточного оружия. Правда, Тарас взял с собой еще и ПКМ… ну, раз ему так спокойнее — то пусть. Гера с Пашей — держать машины на парах и ждать сигнала. Если будет туго, их артиллерия с легкостью сравняет с землей обе хибары террористов. Главное — чтобы нас в это время под крышами зданий не было. Пилоту разведчика — самое ответственное задание — нести почетный караул у мачты сосны. Оставшимся бойцам — мне, Калачу, Наилю и Маковецкому, предстояло взять лагерь штурмом. Назначив властью, данной мне, час "Ч" на час ночи, я, как и прочие бойцы, начал готовиться к бою.

Ночь, как это всегда бывает в горах, укутала землю своим покрывалом совершенно неожиданно, и невероятно быстро. Казалось — вот только светило солнце, и уже зажглись звезды, и огромная луна поползла по небосводу, цепляясь, вначале за кроны деревьев, а потом — за вершины гор. Снайперы заняли свои позиции, механики — тоже, а летчик за все это время позицию и не менял… пора! Нацепив гарнитуры для связи, штурмовая группа отправилась на точку.

Боевики попались или на редкость безалаберными, или на редкость обнаглевшими — ни одного часового перед базой не было. Я бы еще согласился с тем, что наша группа могла их прошляпить, но и Булат с Тарасом говорили то же самое — часовых перед фортом нет! Ну… нам же легче.

Впрочем… может, они боялись чего-то или кого-то, опасаясь покидать в темное время суток свои укрепления? Днем же патруль был! А сейчас — никого!

Уперев в плечо приклад короткого автомата ТКБ комплекса "Гроза", с длинной сосиской глушителя на стволе, глядя на ночь в серо-зеленом цвете пробора ночного видения, я крался вдоль стены. За спиной, нарушив мерное пение сверчков, хрустнула ветка — это Калач крался следом. По светлой штукатурке стены соседнего здания ползли еще две тени — Наиль и Юра. Я почти добрался до двери, как услышал сухой шелест пули, пролетевшей в считанных сантиметрах от меня, и обдавшей струей горячего воздуха. Что за черт? В ту же секунду коряга, торчавшая около угла, свалилась на землю, чуть брякнув сталью оружия об стену. Ну да, надо полагать, что Тарасу с тепловизорным прицелом виднее, где дерево, а где человек. Счет открыт.

Подойдя к двери, я осторожно толкнул ее стволом автомата. Эх, сейчас бы гранту сперва внутрь, а потом уж самому… нельзя — заложника кончают. Наглая дверь попыталась заскрипеть на давно не смазанных петлях, но я остановил ее. Замер. Прислушался. Кажется, тихо. По миллиметру в минуту открывая створку, я обшаривал провалом дула ТКБ помещение. Темная комната была страшно захламлена — скорее это здание использовали только как острог, но не жилое помещение. Позади дважды щелкнули затворы автоматов, бесшумно выплевывая свинец — ребята тоже начали отрабатывать свои деньги. Эй! Если так пойдет и дальше — меня сделают с сухим счетом!

В крови начала закипать ярость. Ярость и азарт. Mein Herz brennt! Распахнув дверь до конца, я увидел двоих часовых — один дремал, подпирая спиной стену, второй вообще вовсю дрых на полу, обнимая автомат "Волк" чеченского производства. Двумя очередями по три патрона я продлил их сон до бесконечности. Eins und zwei. Лешка уже стоял рядом, водя стволом "Калаша" с набалдашником ПБС по сторонам. Чисто, чисто, чисто.

Следующая дверь поддалась на удивление легко, прошелестев ручкой в воздухе, и открывшись без малейшего скрипа. Мы оказались в небольшом пыльном коридоре, из-под щели под дверью в конце которого пробивалась полоска света. Но по левой стороне были еще две двери, и, прежде чем продвигаться вперед, следовало обезопасить тылы. Я показал сержанту один палец, ткнув им в себя, и два пальца, указав ими на него. Боец коротко кивнул — понял.

Толкнув хлипкую дверь, я прикончил двоих спящих боевиков. Drei, vier. Эти, по крайней мере, спали не на посту, а в кроватях. Возможно, в das Reich der Nacht им это зачтется. А, может и нет. Лично я не мог назвать ни одного человека, кто побывал там и вернулся рассказать. Судя по гробовой тишине из-за стены, у боксера тоже все шло по плану.