Костер осветил трех девушек. На первый взгляд они походили не столько на ведьм, сколько на призраков. Влажные гладкие волосы свисали на лица, полупрозрачные белые платья облепляли конечности, закручиваясь спиралями. Пока они брели по мелководью к пляжу, с их пальцев капала вода, а ткань липла к телам, обнажая их фигуры столь интимно, что я мог уже различить, кто есть кто, хотя головы актрис были опущены. Слева – Филиппа, ее длинные ноги и стройные бедра ни с чем не спутаешь. Справа – Рен, худая и поменьше остальных. В середине – Мередит, с вызывающими изгибами тела. Кровь застучала в ушах. Мы с Джеймсом на время забыли друг о друге.

Наконец Мередит подняла голову, ее глаза блеснули за темной завесой волос.

Она заговорила, и теперь уже в благоуханном посвежевшем воздухе ее голос прозвучал низко и сочно:

– «Вещим сестрам встреча где?

В буре, в громе иль в дожде?»

Рен игриво ответила:

– «В час, когда решиться бой

И грозы затихнет вой!»

Голос Филиппы, гортанный и беззастенчивый:

– «Будет к ночи встреча эта!»

Откуда-то из-за деревьев донесся барабанный бой, и зрители затрепетали от восторга. Филиппа взглянула в ту сторону, откуда доносился звук (там же, прячась в тени, стояли и мы с Джеймсом).

– «Чу! Шум и гром! Макбет идет:

Сходитесь, сестры, в хоровод».

Мередит подняла руки, и две другие ведьмы подошли к ней, чтобы взяться за них.

Хором:

– «Пусть каждой из седых подруг

Три раза выйдет полный круг!

И в оба каждая смотри,

Чтоб вышло ровно…»

Они сошлись треугольником и воздели к небу раскрытые ладони.

– «…трижды три!» – воскликнула Мередит.

Джеймс вдруг вздохнул, как будто не дышал все это время, и шагнул вперед.

– «Мне не случалось видеть дня ужасней

И вместе с тем славней», – продекламировал он, и зрители повернулись к нему.

Я пошел следом за ним, не боясь запнуться.

– «Как далеко

Теперь мы от Форреса?» – спросил я.

Девушки стояли бок о бок, глядя на нас.

– «…Защити

Нас, Господи! Какие это твари?

В лохмотьях! Дикий взгляд! В них нет людского

Ни вида, ни обличья, и однако

Они стоят и ходят на земле».

Мы с Джеймсом начали медленно спускаться к воде. Тысяча глаз следила за нами, пятьсот человек затаили дыхание.

– «Что вы за существа?.. Возможно ль людям

Вас спрашивать? Вы поняли ль, скажите,

Меня иль нет?» – Я.

– «Отвечайте,

Когда лишь дать вы можете ответ?..» – Джеймс.

Мередит по-звериному присела на корточки.

– «Виват, Макбет! Великий тан Гламиса!..»

Филиппа не шелохнулась, но ответила чистым, звенящим голосом:

– «Виват, Макбет! Великий тан Кавдора!»

Джеймс вздрогнул, нахмурившись. Я схватил его за плечи, засмеялся и сказал:

– «Ты изумлен, товарищ дорогой,

И, кажется, внимаешь лишь с испугом

Такой счастливой вести».

Он искоса взглянул на меня, и я отпустил его. После секундного замешательства он скользнул прямо к трем ведьмам.

Теперь он был среди них.

Я:

– «Отвечайте

Во имя правды мне: вы существа

Иль призраки? Вы посулили славу,

Корону, трон и счастье моему

Товарищу и привели его

Почти что в ужас. Почему ж молчите

Вы обо мне? Когда вам прозревать

Дано во мраке времени и видеть,

Какое семя может дать росток,

Какое нет – займитесь же и мной:

Я не хочу выспрашивать у вас

Себе даров, но ваши предвещанья

Не страшны мне».

Мередит выпрямилась, ее глаза яростно засверкали.

– «Виват!» – воскликнула она, и остальные девушки откликнулись эхом.

Она метнулась ко мне, подойдя слишком близко: ее лицо было лишь в дюйме от моего.

– «Макбета меньший, и с тем вместе больший!»

Рен каким-то образом оказалась позади меня, забарабанив пальцами по моей талии. Спустя мгновение она встала сбоку и поглядела на меня с озорной улыбкой.

– «Счастливейший, хотя не столь счастливый!»

Рен и Мередит продолжали гладить и трогать меня, дергая за одежду, исследуя линии шеи и плеч, откидывая назад волосы. Рука Мередит прокралась к моему рту, кончиками пальцев обвела линию нижней губы, прежде чем Джеймс, смотревший на это с каким-то восторженным отвращением, дернулся и не заговорил резко.

Головы девушек тотчас повернулись к нему, и я покачнулся на месте, ослабев от того, что внезапно они потеряли ко мне интерес.

– «Стойте! Ваши

Слова темны и странны. Вы должны

Сказать ясней. Синель, отец мой, умер,

И потому я знаю сам, что стал

С тех пор Гламисским таном; но Кавдор

Здоров и жив! А что до предвещанья

Быть королем – то ведь оно чудней,

Чем даже весть, что буду я Кавдором!

Скажите ж, как и почему известны

Такие вам дела? Зачем явились

В пустынной этой дебри вы, чтоб нам

Смутить и ум и душу этим странным

И вещим предсказаньем? Говорите!

Я требую!..»

Они смотрели на него с похотливой благодарностью, приложили пальцы к губам, после снова побежали к озеру и нырнули в воду. Когда они полностью скрылись под водой, а мы почти пришли в себя, я повернулся к Джеймсу, выжидающе вскинув брови.

– «Монарший трон твоим обещан детям». – Он.

– «Но ты зато монархом будешь сам».

– «И сверх того Кавдорским таном. Так ли

Мы слышали?»

– «От слова и до слова». – Я.