— Военный врач Анна Кёрт, Общественное медицинское учреждение внутренних трущоб 67/mv, — ответила она, кивая и осматривая мрачный зал. — Капитан Даур, ваш офицер связи, был обеспокоен состоянием здания и обратился к моему учреждению за помощью.

— Как видите, Анна, место совершенно непригодно, — сообщил Дорден, плавным жестом обведя картину запустения.

Она на мгновение нахмурилась. Ее удивило то, что он назвал ее по имени. Такое пренебрежение формальностями не было принято в улье. Это было неучтиво, почти снисходительно. Она долго шла к этому статусу и этой должности, не меньше, чем кто-либо в улье.

— Военный врач Кёрт, доктор.

Дорден оглянулся, удивленный и явно расстроенный, что чем-то оскорбил женщину. За его спиной ухмыльнулся Лангана.

— Моя вина. Военный врач Кёрт, в самом деле, — Дорден отвернулся. — В общем, как видите, это не место для раненых. Могли бы вы… помочь нам?

Она смерила его взглядом, все еще напряженная, но уже успокаивающаяся. Что-то в его усталом, покровительственном голосе заставило ее почти пожалеть о своем резком тоне. Это не был какой-то бравый солдафон, пытающийся за ней приударить. Это был пожилой мужчина с опущенными плечами. В его голосе чувствовалась усталость, какую не снимет даже сон. Его старые глаза слишком много видели.

Анна Кёрт повернулась к Лангане.

— Я даже скот в таком месте лечить не буду. Я немедленно оформляю М-докладную на сей счет.

— Вы не можете… — начал Лангана.

— О нет, могу, комиссар! Пятый Билль о правах, поправка 457/hj: «В ходе военного столкновения медицинские учреждения имеют право затребовать все доступные ресурсы для поддержания компетентной врачебной работы». Мне нужны очистные команды здесь, к утру, с брандспойтами и паровыми чистящими машинами. Нужны дезинфицирующие распылители. Нужны шестьдесят коек с бельем, четыре операционных стола и лампы, экраны и инструменты, ширмы к стенам и окнам, нормальная мощность освещения, вода и проверенное отопление — и заплатки на этой гребаной крыше! Ясно?

— Я…

— Вы. Поняли. Меня, политофицер Лангана?

Лангана колебался:

— Мне придется обратиться в Штаб домов с этими требованиями.

— Так вперед! — рявкнула Кёрт. Дорден поднял взгляд. Она ему уже нравилась.

— Используйте мой кастовый код: 678/cu. Ясно? Это даст вам полномочия подать мои требования. И пошевеливайтесь, Лангана!

Комиссар коротко салютовал и промаршировал прочь из комнаты. Ему пришлось протолкаться мимо ухмыляющихся танитских ординарцев.

Дорден повернулся к женщине.

— Мои благодарности, военный врач Кёрт. Танитский у вас в долгу.

— Просто делайте свою работу, и мы поладим, — ответила она резко. — Сейчас ко мне больше не поступают раненые беженцы. Но я не хочу, чтобы поток ваших пациентов затопил меня, когда начнется бой.

— Конечно не хотите. Я вам признателен, военный врач.

Дорден одарил ее искренней улыбкой. Она, казалось, готова была смягчиться и улыбнуться в ответ, но отвернулась и повела свою команду к двери.

— Мы вернемся через два дня, чтобы помочь вам установить все.

— Доктор?

Она остановилась и оглянулась.

— Насколько вы загружены? Ранеными, я имею в виду?

Она вздохнула.

— До предела.

— Вам пригодились бы еще шестеро опытных врачей? — спросил Дорден. Он небрежно махнул в сторону коллег-медиков и ожидающих ординарцев. — Видит Император, нам пока не за кем ухаживать. Пока не появятся раненые, мы будем рады помочь вам.

Кёрт взглянула на старшего санитара.

— Спасибо. Мы благодарны за ваше предложение. Следуйте за нами, пожалуйста.

Варл следил за наполнением склада, еще и перетаскивая больше других благодаря искусственной руке. Орудуя командой из сорока человек, он загружал складское помещение танитскими припасами. В сарае было уже полно всего, удобно подписанного и отмеченного в инфопланшете декларации, но все еще оставалось более чем достаточно места для припасов и амуниции, которые они привезли с собой.

Еще один грузовик подъехал к дверям, мигая фарами, и Домор, Кокоэр и Бростин помогли перетащить ящики со скоропортящимися припасами на отведенные полки. Варл определил еще один отсек под амуницию, которая, как им сказали, прибудет позже.

Каффран остановился передохнуть, когда сержант позвал его.

— Обойди кругом, — распорядился Варл. — Проследи, чтобы амбар с тыла был защищен.

Каффран кивнул, вытаскивая из ближайшего ящика свою камуфляжную куртку и плащ и натягивая их. Он сильно взмок от работы.

Подняв лазган, он пошел в обход вокруг полок с припасами, двигаясь через темноту и тени, изучая подгнившую заднюю стенку ангара на предмет пробоин.

Что-то метнулось в темноте.

Он выставил лазган перед собой. Крысы?

Ничего. Каффран шагнул вперед и увидел угол ящика, отгрызенный. Завернутые в пластик сухие крекеры, несомненно, были похищены. Точно крысы. От ящика тянулся след крошек и обрывков пластиковой обертки. Придется поставить мышеловки — и разбросать яд, пожалуй.

Он остановился. Дыра в ящике была слишком широкой для крыс. Если, конечно, здесь в канализации не вывели что-то размером с собаку. Это его не удивило бы, с учетом огромности всего в улье Вервун.

Он снял лазган с предохранителя и скользнул за следующий стеллаж.

Что-то метнулось снова.

Он двинулся вперед, подняв лазган и высматривая цель. Фес, может, местные вредители окажутся недурными на вкус? Драгоценного свежего мяса последние дней сорок было мало.

Слева от него что-то шевельнулось, он упал на колено, наводя прицел. Позади стеллажей виднелся бледный лучик зеленого света, неровная дыра в задней стене сарая, через которую пробивалось свечение Щита.

Каффран двинулся вперед.

Шум справа.

Он крутнулся. Ничего. Он отметил, что еще несколько ящиков повреждены.

Что-то мелькнуло мимо лучика света, что-то очень быстрое, на мгновение закрывшее собой свет.

Каффран рванулся вперед, боком проскользнул в дыру в подгнившей задней стене ангара и влетел в беспорядочную кучу мусора и обломков позади складского амбара.

Он выбрался, встал, поднял лазган…

И увидел мальчика. Маленького мальчика, восьми или девяти лет, как показалось Каффрану, взбегающего на гору мусора с пакетом печенек в руках.

Мальчик добежал до вершины, и из темноты выскользнула еще одна фигура. Девушка, постарше, лет восемнадцати, одетая в грубые тряпки и разукрашенная пирсингом. Она забрала у мальчика пакет и крепко его обняла.