– Уверена, что я смогу… Ой! – Саския не договорила, потому что ее жеребец загарцевал, подавшись назад, и тревожно заржал. Она вовремя натянула поводья и удержалась в седле. А жеребец встал на дыбы и забил передними копытами.

Лошадь Идриса тоже подалась назад, а Идрис увидел, что напугало жеребца. В тени дерева свернулась кольцом огромная кобра, которую, вероятно, разбудил стук копыт. Она моментально сделала стойку и шипела, обнажив острые зубы и раскачиваясь из стороны в сторону.

Саския осадила жеребца, но он снова встал на дыбы. Идрис с колотящимся у горла сердцем пытался оценить ситуацию. Его лошадь тоже испугалась, но он держал ее в узде, не давая подняться на дыбы. Если кобра атакует жеребца, Саския может упасть. Если она спешится, окажется прямо перед разозленной змеей. Может ли он сманеврировать так, чтобы приблизиться к жеребцу и забрать поводья у Саскии? Или он разнервирует собственную лошадь и лишь усугубит ситуацию? Он оглянулся. Оказалось, что они опередили всех намного больше, чем он ожидал. И хотя несколько всадников галопом неслись к ним, Идрис понял, что вряд ли они подоспеют вовремя. Саския продолжала держаться в седле. Бледная, с побелевшими губами, она изо всех сил натягивала поводья, пытаясь сдержать обезумевшего от страха жеребца, кобра выпрямлялась все выше и грозно шипела, явно готовясь к нападению. Идрис выдернул из кобуры пистолет и твердой рукой прицелился в кобру. Если он выстрелит и промахнется, змея точно нападет, если попадет, то обе лошади наверняка понесут. Он снова оглянулся. Первый всадник доскачет до них через полминуты, а кобра вот-вот атакует…

– Стреляй же, Идрис, – взмолилась Саския, из последних сил натягивая поводья.

Идрис шумно выдохнул, прицелился и выстрелил. Время остановилось. Грохот выстрела все звучал и звучал, Идрис молился и надеялся. Кобра согнулась и упала, а обезумевший жеребец взял с места в карьер и понесся во весь опор с прильнувшей к его спине Саскией.

Идрис выругался, и, пришпорив собственную лошадь, помчался вслед. Бадр аль-Беди и несколько всадников следовали за ним.

Саския низко пригнулась в седле, стараясь только удержаться. Управлять жеребцом она уже не могла.

– Держись, – бормотал Идрис, погоняя лошадь, – держись крепче.

Что, если с ней что-нибудь случится? Как он скажет Джеку? Как будет растить Сами, который может потерять вторую мать, даже не научившись говорить? Как он сможет воспитывать двух сыновей и управлять страной? Может, он и не выбирал Саскию в жены, но она теперь его партнер во всех отношениях, и он не может ее вот так просто потерять.

Идрис почти поравнялся с жеребцом. Вот сейчас он уцепится за поводья и остановит обезумевшее животное… Но в этот момент лошадь споткнулась, а Саския с леденящим душу криком вылетела из седла и упала в песок.

– Я чувствую себя круглой дурой. – Саския уставилась на перебинтованную лодыжку и поморщилась. Ее гордость пострадала, а смирение пришло после падения вместе с вывихнутой лодыжкой и ушибами. – И я испортила весь визит. Бадр расстроен, я не могу присутствовать на празднике и…

Идрис поднял руку, и Саския замолчала, удивленная и раздосадованная одновременно этим повелительным жестом.

– Ничего ты не испортила. Напротив, кочевники в данный момент слагают баллады о королеве с огненными волосами, которая ездит верхом, как настоящий воин…

– И которая падает как неумеха. – Сейчас, когда выброс адреналина сошел на нет, она поняла, как близка была к чему-то гораздо худшему, чем вывихнутая лодыжка и синяки.

К счастью, она пробыла без сознания совсем недолго и очнулась в объятиях Идриса. Она открыла глаза и увидела страх на его лице, быстро сменившийся непроницаемой маской спокойствия, которую он всегда носил, за исключением тех моментов, когда был с детьми или с ней в постели.

– Думаю, следует вызвать вертолет, – решительно сказал Идрис. – Ты не в лучшей форме.

– Со мной все в порядке. Честно, – пыталась переубедить его Саския. Основной удар пришелся на плечо и ногу. Слава богу, я хорошо усвоила с детства, что шлем всегда необходим для верховой езды и надела его. – Идрис, послушай, мало того что мне завтра придется ехать с тобой на одной лошади, что вместо ягнятины у костра я буду есть суп в палатке и рано лягу спать, пропустив праздник в нашу честь, ты еще хочешь эвакуировать меня на вертолете, чтобы все уверились в моем неумении совладать с пустыней.

– Никто из тех, кто видел, как ты управляла этим жеребцом, не скажет, что ты не справилась. Племя аль-Беди считает тебя своей. Когда вернемся, я выделю тебе лошадь, ты прекрасная наездница.

Сейчас мысль о том, чтобы снова сесть в седло или позволить Джеку брать уроки верховой езды, наводила на нее ужас. Но скачки – национальной спорт в Далмайе, а разведение чистокровных скакунов – основная статья дохода в казне. И если она хочет играть хоть какую-то роль в этом государстве, одно падение ее не должно остановить.

Саския потянулась и снова поморщилась от боли.

Для них с Идрисом был приготовлен прекрасный шатер из белого холста. Изнутри он был отделан оранжевым и красным шелком, пол устлан коврами ручной работы в той же цветовой гамме. Низкие диваны с горой мягких подушек и королевская резная деревянная кровать с балдахином. На антикварных столиках с причудливой резьбой стояли кувшины с холодной водой и вазы с фруктами. Интерьеры выглядели очень соблазнительно, и при других обстоятельствах Саския отдала бы им должное. Когда они подъезжали к стоянке, Саския заметила, что все палатки располагались по кругу, в центре которого возвышался высокий шатер, около которого было приготовлено кострище и стояли стулья. Все было готово к празднеству. Пряные ароматы, витавшие в воздухе, вызывали слюну, а мысль о постном супе не улучшала настроение.

– Идрис, тебе не стоит сидеть тут со мной весь вечер. Присоединяйся к празднику, насладись ягнятиной, песнями, костром, беседой с предводителем. Обидно, если ни один из нас не появится на празднике. Ты сам говорил, что у короны с племенем аль-Беди сложились довольно напряженные отношения со времени реформ твоего деда. Сейчас хороший шанс исправить ситуацию. Я буду в полном порядке. Поем супа и отдохну. – Саския улыбнулась.

Идрис внимательно на нее посмотрел и кивнул в знак согласия.

– Ты права. Я знаю, что Бадр принял инцидент близко к сердцу. Будет правильно показать ему, что мы не виним его в случившемся.

– Но это ведь не он положил кобру под дерево. – Саскию передернуло при воспоминании о змее. Она не страдала фобиями, но была уверена, что теперь ей будут сниться кошмары с пресмыкающимися.

– Нет. Но жеребца надо было лучше объездить, – сурово сказал он.

– Это было проявлением инстинкта самосохранения, – заступилась за животное Саския. – До этого момента он был джентльменом. На самом деле я хотела бы приобрести его.

– С ума сошла? – удивленно уставился на нее Идрис.

Возможно, и так.