— Ну а потом, потом, когда ты ее совсем доконал! — тормошила его Сэнди.

— Убей, не помню! — взмолился Тони.

— Ну как же! Мы втроем пришли в бар, сели, подошел официант, спросил, какой салат предпочитаешь заказать… А ты расстегнул свою рубашку и объявил зычным голосом: «Мне не приносите. Свой салат я ношу с собой». Дора и официант так и рухнули!

Тони от души расхохотался.

— Вспомнил! Приклеить все эти фальшивые листья к груди было не так просто. Я весь измучился, пока прилепил их как следует. Хотел тебя развлечь, а получился кошмар. Твоя Дора выскочила из бара, ты же устроила мне дома скандал.

Тогда Сэнди действительно рассердилась, а сейчас решила, что с ее стороны это было полной глупостью.

— Никогда не забуду, даже если доживу до ста лет, как ты выглядел, — улыбнулась она. — Ну просто как шкодливый мальчишка! — Сэнди смолкла, потом тихим, каким-то сокровенным тоном продолжила: — Мы немало повеселились когда-то, а, Тони?.. Я так тоскую по тому времени… и по тебе тоже…

— Проклятие, Рыжик!.. — Повернувшись набок, он стремительно обнял ее. — Нечего думать о том, от чего мы отказались два года назад. Будем думать о сегодняшнем дне. Вот мы вместе в постели. И не беспокойся — я не утратил умения веселить…

Обнимая и поглаживая ее, Тони почувствовал, как в нем вновь вспыхнуло желание.

— Ты наверняка хочешь подремать, но, боюсь, тебе это не удастся…

Сэнди не составило труда догадаться, о чем он говорит. Да она и сама, несмотря на усталость, была не против, поэтому жадно потянулась к нему губами.

Было уже совсем светло, когда Сэнди и Тони наконец заснули. Они спали мертвым сном, когда в начале десятого вишневый «вольво» Бетси Тернер завернул во двор и остановился рядом с джипом. Не успела она еще выключить зажигание, как две девчушки, болтавшие словно сороки, — ее родная внучка Рут и десятилетняя Лизи, которую семья Тернеров опекала почти как свою, вывалились из машины.

— Шшш! — предостерегающе предупредила Бетси, прижав к губам палец с безупречным маникюром. — Вы забыли, что Тони полночи проводит, возясь со своими черепахами? Он наверняка еще спит.

Лизи задумалась.

— А можно потихонечку зайти и взять леску? Я знаю, где оставила ее.

— Пожалуйста, только на цыпочках.

К счастью для Тони и Сэнди, спавших в чем мать родила, девчушки ни секунды не молчали. Даже стараясь вести себя потише, они не могли сдерживать свои звонкие голоса.

Тони вскочил как ужаленный, быстро натянул шорты.

— Вставай! — тормошил он Сэнди. — Сегодня суббота. Мать привезла девочек из Брансуика. Я совсем забыл, что обещал Лизи показать, как работает наш ночной патруль.

Едва проморгав глаза, Сэнди натянула на себя майку, а вот трусики, заметавшись в панике, найти не могла, наверно, они так и остались у душевой кабинки. Схватив свою дорожную сумку, к счастью, стоявшую на самом виду, Сандра умоляюще глянула на Тони, торопливо заправлявшего постель, мол, как быть.

— Дуй в подсобку! Когда оденешься — выйдешь.

В тесной, заваленной каким-то барахлом подсобке она старалась управиться побыстрей. Из комнаты до нее отчетливо доносились веселые детские восклицания, которыми они приветствовали Тони, и нарочито бодрый и громкий голос свекрови:

— Сын, не сваришь ли ты нам кофе?

Когда Сэнди наконец появилась, он занимался кофейником, девочки же, взяв что было им нужно, умчались во двор. Бетси Тернер выглядела, как всегда, элегантно, прическа — волосок к волоску.

— Здравствуй, дорогая, — безмятежно приветствовала она Сэнди, сидя в единственном здесь кресле. — Видела тебя на вчерашнем концерте. Кстати, спасибо за записку. Я бы волновалась, не обнаружив тебя дома в спальне…

Вопреки усилиям Тони привести в божеский вид постель, только тупица не обратил бы внимания, что ее использовали весьма активно, а свекровь была очень умная женщина, и Сэнди оценила ее тактичность.

— Что-то сын больно долго возится. Помоги-ка ему.

— Я просто обязана это сделать, — сказала она, поспешив в кухонный отсек, чтобы поджарить яичницу с беконом и тосты.

Восторженно оценив приготовленный Сэнди завтрак, который все пятеро умяли за милую душу, Бетси Тернер объявила, что в городе у нее полно дел и ей пора возвращаться.

Провожали ее гуртом, выясняя, когда будут возвращаться обратно, чем займутся сейчас. Рут просилась на пляж, а вот Лизи удивила Сэнди тем, что потребовала немедленно ехать к Джо Брауну. Хотела знать, не начали ли вылупляться черепашки.

Когда они подъехали к дому краболова, девчушка первая кинулась к нему. Старый Джо расцеловал ее в обе щеки — видно, это любопытное, деятельное веснушчатое существо было всеобщей любимицей.

— Джо! Джо! Черепашки еще не выбрались из своих гнезд? — тормошила она его.

На загорелом до черноты лице Джо вспыхнули белые зубы. Он пытался умерить пыл ребенка с нежностью и терпением родного деда.

— Еще нет, мисс Болди. Но кое-кто уже, наверное, пытается. Думаю, сейчас они передыхают, ждут, когда охладится песок. Быть может, мы увидим их, как только стемнеет.

И все равно девочка ринулась к металлической загородке за домом Джо, все остальные тоже последовали за ней.

— А почему черепашкам нужен именно прохладный песок? — поинтересовалась Сэнди.

Оказалось (Джо старался объяснить это как можно проще), остывающий песок сигналил им о наступлении сумерек, когда можно уже, не особенно боясь хищников или птиц, выбираться из гнезд и ползти в родную стихию океана. Мудрая природа наградила их биологическими часами, которые никогда не подводят.

Наблюдая, как Сэнди мысленно перерабатывает новую для себя информацию, Тони вдруг понял, что она действительно заинтересовалась. Для статьи в «Виндоу» такие подробности вряд ли необходимы. Но он даже и мечтать не смел о том, что его занятие спасением морских черепах может когда-нибудь стать их общим делом. Пусть так, пусть у них разные интересы, но его любимая Джорджия все-таки произвела на нее впечатление своей своеобразной красотой. Как знать, если ему удастся уговорить Сэнди остаться здесь, то на свете не будет человека счастливее его.

У выстроенной Джо загородки Лизи внимательно всматривалась в многочисленные гнезда, пытаясь найти в них признаки хоть какого-то движения. Но скорее не для нее, а для Сэнди Тони принялся описывать «черепаший лифт», выводящий черепашек на поверхность. В результате их отчаянных усилий выбраться из глубины потолок гнезда постепенно оседает, зато песок, ссыпаясь вниз, поднимает как бы пол гнезда все выше и выше. Чтобы такой лифт сработал, черепашкам приходится трудиться дня четыре.

Внимательная Лизи дернула Джо Брауна за рукав.

— Смотри, вон то маленькое углубление в центре гнезда номер три похоже на воронку горлышком вниз.