несколько десятков девушек всех рас, считающих его своим суженным. И когда я говорю «всех рас», я не преувеличиваю. Такие, как он, никогда не устраиваются на «настоящую работу». Ролевая игра и есть его работа. Лес – стены его конторы. Палатка – его кабинет. А дом он, скорее всего, рассматривает только как склад для товара и место, где можно принять ванную.

Ролевики его уровня обычно сильно выделяются на полигонах. Прежде всего возрастом. Как ни крути, а ролевуха, это движение для молодых. Так что если здесь вы видите перед собой старого человека, гнома с длинной бородой и морщинами или орка, потерявшего все зубы, знайте – это патриархи ролевых игр. Таких единицы. Их имена на слуху. А сами они передвигаются от локации к локации, рассказывая молодым о том, как они однажды… Когда я начинал, мне тоже казалось, что я стану таким стариком. Только когда мне самому пришло время уходить, я начал замечать, что эльфы в ролевом движении после учебы не задерживаются. И это к лучшему. Пожилые эльфы жуткие зануды. Да и не это сейчас важно. Важно понять, что ветеранам ролевухи не нужно как-то ухудшать ситуацию на полигоне. Ролевая жизнь устраивает их в своем естественном виде. Никому из них и в голову не придет торговать на игре наркотиками, воровать или убивать.

Зарий придерживался иного мнения, на которое его навели слова Йени. Да, Софир прекрасно ориентируется на игровом полигоне. Знает здесь все входы и выходы. Наверняка дружит со всеми мастерами. А где дружба, там и послабления. Место в хорошей локации, Свободный стол в центральном ресторане. Досрочный выход из мертвятника без отработки. Или информация о том, как будет упакован игровой наркотик. Для стража наш герой не был заслуженным ветераном ролевого движения. «Порченный» мог заиграться. Что, если мир игровой криминальной тусовки в его сознании давно сросся с реальностью? Денег никогда не бывает слишком много. Быть может, у ролевого торговца выдался неудачный год, а тут выпал случай подзаработать. И хорошо, если только случай, а не стабильно работающий канал поставок. Полигоны никогда не охраняют наряды стражей. Так, один-два местных сотрудника. В нашем случае, деревенских. Кому это знать, как ни старому заслуженному ролевику?

В какой-то момент Зарий с Йени объединились и не слабо закусились с игроком из тюремной команды, который давно играл с Софиром на разных полигонах и знал его лучше прочих. Когда спор уже вышел на ту стадию, после которой принято хвататься за игровые ножи, что-то тихо просвистело в воздухе. Раздался звук от двух разрывов игровой пули. Один глухой, от попадания в лацкан игровой куртки. А второй вязкий, чавкающий. Гномиха ойкнула и смачно выругалась. По её лбу плавно стекала алая синтетическая краска. Страж привычным жестом вытолкнул вперед себя стол, прикрываясь им от возможной повторной атаки. Опытные игроки попадали на землю и ползком юркнули к нему. Я оказался со всех сторон прижат расписными телами орков. Из-за давки Тана нигде не было видно. Стоять осталась одна девушка.

– А если бы в глаз?! – возмущенно выкрикнула она в темноту леса, откуда прилетел «контрольный».

Зарий, на которого тоже попали алые брызги удивленно наблюдал в щель между плохо подогнанными досками столешницы, как Йени рвет свой игровой паспорт. В его понимании мы находились на какой-то невидимой территории, раз на воротах мастерский чип и сюда не заходят чужие. Но всем остальным было ясно, что карантин вовсе не делает ролевую тюрьму незаметной для остальных игроков. Вот если бы мы сидели в пожизневом лагере, тогда другое дело. Но раз уж шумная перепалка происходила на тюремном дворе, извольте соблюдать правила. Гномиха нервным движением выхватила из кармана не слишком белый хайратник, обмотала им лоб и молча удалилась, сопя от возмущения. В лагере повисло тяжелое молчание. Кто мог заказать это убийство? Я тут же вспомнил, как видел уходившего отсюда Софира и дискуссия о его виновности продолжилась, правда, уже шепотом.

Ночью мне не спалось. Од остался в тюрьме. Удивившись тому, что на их территории произошло заказное убийство, команда покойного Арка предпочла не спорить с судьбой и вновь включилась в игру. Нашего друга послали в мастерятник выяснить подробности. Йени не возвращалась. Скорее всего, в мертвятнике её накрыло очередным игровым приключением. Или она с кем-то познакомилась, и вообще ночевать не придет. Не то, чтобы я ревновал или нервничал. Просто не люблю ждать шагов возле своей палатки. Пусть лучше моя бешенная подруженция ведет своих кавалеров сюда, в наш лагерь. Так мне будет спокойнее. А так я всю ночь могу проваляться в палатке, прислушиваясь к звукам ночного полигона. И как нарочно где-то в ближайшем подлеске еле слышно беседовали. Такие отдаленные разговоры для моего уха так же неприятны, как писк одинокого комара в темноте. Я потихоньку выкатился из палатки и пошел на голоса.

Первое, что я увидел, это прислоненное к дереву ружье Тана. Мой друг о чем-то беседовал со стражем. Собака Тефтелька меланхолично лежала у ног своего хозяина, и её длинные уши покоились на поникших листьях и траве. При видя меня псина подняла голову и негромко тявкнула. Тан обернулся и я удивился тому, что его лицо не светится в темноте. Совсем как у стража. Казалось, что беседуют два человека. Я сам несколько раз порывался купить такой маскирующий крем. Не только для игры. Но меня отпугивала цена. Проще научиться быстро бегать от хулиганов. И вот оказалось, что несколько лишних нолей в ценнике не способны напугать ролевика. Это же для дела. Вот только для какого? Страшная догадка поразила меня настолько, что я в первое мгновение не мог говорить. Тан упрямо поджав губы, снимал черные перчатки.

– Ты что, стрелял в Йени?! – от возмущения у меня немного ломался голос.

– Так надо, – твердо произнес Тан, – Она со своей кипучей энергией может все испортить. Её нужно было ненадолго устранить.

– Она тебе этого не забудет, – предупредил я.

– Есть вещи много хуже, – вздохнул Тан, – теперь, когда Ода больше не подозревают, Йени готова загрызть любого. Софир ей просто не нравится. За то, что человек. И за то, что смог в ролевухе нормально пристроиться, а ей после учебы придется уйти. Но это же не повод отправлять кого-то на каторгу, правда?

– Что, если он действительно виноват?

– В любом случае будет суд, – попытался вклиниться Зарий. Но его примирительный тон возмутил меня больше, чем предательство друга. Я резко развернулся, и не разбирая дороги ринулся в сторону мертвятника.

– И что они ему предъявят? –