Виктория Михайлова

Месть Порченного, или Как я провел это лето

Ура! Я еду на игру!

– Ничего не забыл? – голос матери, притворно-спокойный, но в действительности очень недовольный, доносился до меня из «передней».

Так здесь, в Тисираэ, называют место перед входной дверью. У нас в доме она, скорее, боковая. Так бывает, когда твоим далеким предкам уперлось поселиться в историческом центре с видом на море. В старых районах, таких, как наш, раньше действительно были прекрасные виды из окон. У нас вообще из всех комнат вид на залив, а сам дом вырублен в скале, чтобы фасад освещался розовым утренним светом. Но потом порт разросся, стал серым. И теперь гавани «серые», хотя по документам все ещё «Розовые». А я – гордый внук хозяина крошечных и неудобных апартаментов в центре старого имперского района, ставшего в наши дни рабочей окраиной. Хотя даже у нас на задворках относительно чисто и народ приветливый. Возможно, из-за близости гавани, а может от пресловутого родства местных жителей с легендарными Перворожденными. Тисираэ – город культурный, читающий, верующий. Театрально-богемный. Политкорректный и терпимый ко всякого рода инакомыслящим. А что вы хотели от портового города, стоящего на Вечном море?

Так что вид у нас из окон «замечательный». Между нашей исторической скалой и морем стоит два ряда панельных одноподъездных «щепок», построенных в середине прошлого века для портовых рабочих. А за ними «лес» из грузовых кранов и огромных кораблей. Ещё мы всей семьей много лет гадаем, чем же здесь так воняет? И пока что не пришли к окончательным выводам. Я мельком глянул в окно, отметил, что подъемные краны издали похожи на сражающихся за добычу гигантских животных, и снова уткнулся в рюкзак. Конечно, в туристической части порта море почище. Берега одеты в серебристый морской камень. И даже пришвартован навечно у берега корабль в виде лебедя. По мне, так это жуткий китч. Место для фотографирования. А этот уродский парусник слишком маленький и тяжелый, чтобы куда-то плыть. И вообще, весь этот псевдоисторический антураж ужасно раздражает. Мы здесь живем, как будто в театральных декорациях. И на каждом углу одетые в белое эльфы с длинными волосами и в коронах времен Великих Королей. Для тех, кому интересно, ДА, ЗИМОЙ ТОЖЕ. Только под невесомыми, якобы мифриловыми доспехами и тончайшими туниками в пол актеры носят шерстяные свитера, стеганные штаны и валяные тапочки, в изобилии продаваемые на гномьих развалах. Я сам так подрабатывал, когда учился на первом курсе. Намерзся на всю оставшуюся жизнь.

Рюкзак оказался неподъемным. Я вздохнул, и принялся выкладывать скарб обратно на пол. Вот у гномов эволюция шла «от тяжелого к легкому». В ходе мировой истории они постепенно сменили свои тяжелые кольчуги и шлемы на лёгкий армейский камуфляж и бронежилеты. Мы, эльфы, простых путей не ищем. И, утратив секрет производства легчайшего и прочнейшего металла мифрила, перешли на обычные для всего остального мира сталь, кеврлар и пластик. Глобализация, однако. В итоге рюкзак пришлось перетрясти сверху донизу. Самое тяжелое я, как любой приличный турист, положил на дно. Игровой пистолет и высокие армейский ботинки со стальными носами. Все это завернуто в бронежилет. Игровой, но выглядит, как настоящий. А весит, как два. Вся моя игровая одежда ужасно тяжелая. Раньше, когда я жил на подачки от родителей, у меня все было скромное, дешевое и легкое. Сейчас я подрабатываю, и могу себе позволить кое-что покупать. Не самого лучшего качества, но и сам уже ничего не мастерю. Все, кто думают, что эльфы склонны к тонкой изящной работе по дереву и металлу, просто мерзкие расисты. Мои руки гордо растут из пятой точки, и обычно сработанные ими поделки никому нельзя ни продать, ни даже подарить.

– И на какую глупость ты в этот раз потратишь дни своего отдохновения? – ворчит мама, не ожидая от меня ответа.

Дни отдохновения! Вот, когда начинается настоящая студенческая жизнь! В эти благословенные три месяца ролевик дикий – обыкновенный, вроде меня, успевает прожить несколько жизней. Я, конечно, не ухожу полностью в мир своих фантазий. Все, что должен, делаю. Худо-бедно, выучился стрелять из лука и неплохо грести веслами на физкультуре в школе. Средненько готовить на уроках домоводства. На этом сходство с моими далекими предками заканчивается. И если на танцы меня родители все же загнали общими усилиями, то от предложения научиться ходить на лыжах я отказался вполне осознанно. Правда, ну сколько можно?! Почему, если предки современных эльфов пришли на материк по снегу, я должен отморозить себе пятую точку? Хоббиты же не ходят босиком до сих пор! Ладно, не будем о грустном. Я подумал, и принялся старательно рассортировывать весь игровой хабар на два рюкзака. На месте сразу переоденусь. Тогда одна сумка у меня освободится, а во второй я везу всякую легкую мелочь и еду. На себе от стоянки до шатра как-нибудь дотащу. Там недалеко.

–А тебе обязательно так странно стричься летом? – мама устала сердиться издали, и заглянула в комнату.

– Ма, – недовольно отмахнулся я, – это только на одну игру. Роль такая, понимаешь?

– Ты бы в храм так старательно собирался, – проворчала она, и вышла, нарочно громко вздыхая.

Я поднялся и подошел к зеркалу. Ну да, нормальный эльф так коротко не подстрижется. И в районах, населенных орками, за такие волосы могут и поколотить. С другой стороны, от этих отморозков можно получить за все вообще, начиная от коротких волос, заканчивая кроссовками модной расцветки. При том, как они сами выглядят, это странно. Не думаю, что орки вообще отличают эльфов от людей, к примеру. Хотя для меня, так люди отличаются, и ещё как. Не только формой ушей, как может показаться. Тем более, что уши у современных эльфов значительно уступают ушам их средневековых предков. И это научно доказанный факт. В этом я действительно разбираюсь, потому что учусь на криминалиста. Кожа и волосы у эльфов немного светятся в темноте. Это жутко неудобно, когда речь заходит о ночной боевке, или возвращении домой в темноте через орочьи районы. Эльф никогда не будет рельефным качком, как бы он не старался. Зато мы не болеем. Люди же не вылезают от зубного лекаря. А у гномов проблемы с позвоночником. Это не расизм, это наука.

Расизм, это заявлять, что все гномы должны идти после школы в ремесленное училище. А потом зарываться в землю, или