это самое… Мне бы к Богу надо.

Улыбнулся священник:

– Прямо сейчас, что ли?

Сашка еще тише:

– Сейчас…

Чудно!..

– Простите, молодой человек, что вы имеете в виду?

А то, что и в самом деле некуда было теперь идти Сашке… Совсем не куда! Бог человеку не судьбу дает, а дорогу. И если кончилась жизнь, а дорога еще осталась, то мимо Бога уже не пройдешь. Не знаешь как, а все равно чувствуешь – надо идти, вот только куда и как понять трудно.

Все рассказал Сашка: и про машину свою, что на проспекте сейчас догорала и про то, как жил, и про то, как сегодня вдруг умер. Коротко, но ясно.

Леночка поближе подошла… Закивала. И я, мол, батюшка, тоже… Можно и я вам все расскажу?

Ох, люди!.. Живут за воротами храма, как на проходной дороге, и исповедуются не в церкви, а возле нее.

Сашка спрашивает:

– Батюшка, я это… Можно я у вас тут останусь?

В церкви то есть. Если – к Богу, то как же иначе?..

Леночка торопливо говорит:

– И я тоже, батюшка!.. Я ведь тоже в этой машине должна была быть.

Улыбнулся священник. Церковь, граждане, это вам не ночлежный дом… А на Сашку взглянул, вдруг глаза его грустными стали. Задумался…

– Как себя в храме вести знаете? – спрашивает. – Алтарь место святое, в него заходить нельзя.

Сашка кивает: не буду, мол!..

Леночка тоже: ой, да что вы!..

И оба не верят – все равно, мол, сейчас пальцем на ворота покажут.

Священник говорит:

– У нас ночного сторожа два дня назад избили, сторожку сожгли. Если опять придут хулиганить, вы милицию вызывайте.

Сашка только плечами пожал: и все?.. Ладно, мол, разберемся. Свой паспорт протянул. Батюшка только отмахнулся: мол, не в гостинице мы с вами. Пропусков в Царство Небесное не бывает. Но на всякий случай богомольную старушку, рабу Божию Анастасию, с гостями оставил. Впрочем, это дело понятное, новые люди в храме и случайными оказаться могут…

5.

Июньские вечера светлые, длинные, суетливые. Поэтому Сашка и любил по пятницам за город выбираться. В домашней баньке попаришься, с дружбанами за жизнь языком потреплешься, выпьешь не слабо – хорошо! Или вот, к примеру, девочки…

Покраснел Сашка, на Леночку покосился… А та уже с Настасьей Филипповной кирпичи к недостроенной колокольне таскает. Леночка – по паре штук, старушка – и то слава Богу – по одному. Двенадцать шагов от штабеля до колокольни. Немного… Особенно для Леночки. Но три раза на высоких каблучках за одну ходку споткнуться – это тоже суметь надо. Работнички, понимаешь!..

Выбросил Сашка сигарету, потянулся не спеша, встал с кучи бревен. Что ж, если бани нет, четыре штабеля кирпича – тоже баня. Настоящий-то пот – не от финансовых забот. Вздохнул Сашка, снова на Леночку украдкой взглянул. Хороша, хоть и скромницу из себя разыгрывает!.. Тоненька, гибкая, как лань… Поневоле залюбуешься.

Плюнул Сашка. Вот, елы-палы!… Чуден человек, честное слово. Вроде и к Богу пришел, а все равно дурацкие мысли в голову лезут. Еще душа чуть ли не криком от боли и обиды стонет, а – опять туда же… Кабан чертов!

Работали больше молча. Сначала – вроде ничего, а потом, с непривычки, и тяжеловато стало. Отдохнуть присели.

Сашка как бы между прочим Леночке говорит:

– Туфли сними, что ли…

Та с улыбочкой:

– А зачем?

– Мозоли набьешь…

Фи, мозоли!.. Отвернулась Леночка, нахмурилась… Не угодил, значит. Но ведь от души хотел, по-доброму… Даже про кофточку мамину не сказал, чтобы одела ее. Женская тоненькая талия хуже магнита, куда бы не посмотрел, а все она перед глазами маячит.

Через пару часов легче работа у Сашки пошла – втянулся. Даже Анастасия Филипповна улыбнулась.

Слышит Сашка, шепчет она Леночке:

– Не мужик у тебя, а прямо слон какой-то…

Правильно. Только вы, бабы, под ногами не путайтесь.

С кирпичами закончили, Сашка за бревна взялся. Леса возле колокольни ставить нужно, а бревна все вперемешку лежат: и дрова, и гнилье всякое, и строительная вязка.

С соленым потом всю дурь и шалые мысли из Сашки вышибло. И, кроме того, не о том уже думаешь, что было, а о том, как половчее бревно ухватить. И больше – ничего. Отрезало прошлое – как стена между ним и Сашкой стала. А Сашка, он же действительно мужик… Есть работа, что еще надо? Паши, брат!.. Думать потом будешь.

Глядь, Леночка за другой конец бревна хватается. Помочь хочет.

Сашка ей коротко:

– Уйди, не мешай.

То есть не крутись тут со своей осиной талией и огромными глазищами. Опять Леночка обиделась… А Сашку почему-то смех разбирает.

– Сумка-то твоя где? – спрашивает.

– Цыганке посторожить оставила.

Сашка чуть бревно не уронил.

– В самом деле?!

– Ага!.. – заулыбалась Леночка, посветлела лицом. – Разве за тобой с такой ношей угонишься?

– А цыганка что?

– Пообещала, конечно, постеречь… Даже окликнула.

– Зачем?

– Чтобы я не волновалась.

– Дура ты, Леночка…

– А сам ты знаешь кто?

Отмахнулся Сашка: да, знаю… Глаза опустил. Нет уж, лучше не смотреть ему возле храма на эту вызывающую точеную фигурку.

Солнышко село… Ужин на плите под открытым небом готовили. Незамысловата еда: каша перловая с консервами, суп пшенный… Но вкусно. Почти как на даче.

Сашка шутит:

– Эх, шашлычка бы сейчас!..

А про себя: и пива.

Анастасия Филипповна осторожно говорит:

– Нельзя, постный день сегодня.

Сашка удивился, конечно.

– А как же рыба? – спрашивает.

Улыбнулась старушка:

– Вам можно. Вы – работаете…

Леночка засмеялась:

– …Как слон!

В одиннадцать вечера ворота заперли. Территория храма – проходная. А ночью какие только люди вокруг не бродят. Вот потому-то Анастасия Филипповна еще раз про случай с ночным сторожем Сашке и напомнила…

6.

Ночь в церкви тихая… В окошко луна заглядывает, на полу детские «классики» чертит. Гул с улицы далеким кажется, словно из-под земли.

Леночка на правой стороне клироса с Анастасией Филипповной устроилась, Сашка – на левом. Ковры постелили, чтобы не жестко лежать было. Устраивались на ночь и десятка слов друг другу не сказали. А зачем, спрашивается?.. Если в храме тихо и на душе как-то легче становится.

Леночка Анастасии Филипповне шепчет:

– А тут мыши есть?

Старушка удивленно в ответ:

– Откуда?.. Новый храм, строится только.

Угомонились вроде бы… Совсем тихо стало.

Леночка снова шепчет:

– Значит, нет мышей, да?

Анастасия Филипповна:

– Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных!.. Спи, Леночка, спи!

Леночка:

– Ой, а вы так на мою бабушку похожи!

– Ну и, слава Богу…

– А моя бабушка – лучше всех.

Замерло…

Улыбнулся Сашка. Лежит