из других автоматов АК, произведенных в России, Китае или Восточной Европе. Однако узнать о них — одно дело; совсем другое — видеть их в руках агрессивно выглядящих молодых людей. Зак внезапно почувствовал себя очень уязвимым.

Они не сразу заметили Зака и Малека. Но как только они увидели двух парней в двадцати метрах от стройки, они сжали оружие. Мужчина с налитыми кровью глазами сделал пару шагов к ним, сжимая АК-47. Он крикнул Малеку что-то на португальском. Зак не понял слова. Но он понял тон голоса мужчины. Он не был приятным.

— Нужно идти, — сказал Малек. Он потянул Зака за рукав. — Идем.

— Какой из них твой кузен? — выдохнул Зак.

— Не важно, — ответил Малек. — Идем!

Лидер маленькой группы поднял оружие и с ленивым оскалом направил его на Зака. Зак нервно попятился, поднял руки в попытке показать, что он был безобиден.

— Ты знаешь, где они живут? — спросил он тихо, чтобы слышал только Малек.

— Конечно. Джей, нужно уходить.

Зак кивнул. Два парня повернулись и быстро пошли прочь от стройки. Но Зак ощущал тревожное покалывание шеей. Ему не нужно было оглядываться, чтобы знать, что мужчина с налитыми кровью глазами все еще целился в него.

Остаток дня прошел медленно. Зак поболтал с несколькими волонтёрами, которые сидели в лагере и ничего не делали. В полдень началась буря. Зак смотрел на тучи, несущиеся к нему со стороны моря. Он не представлял, как ощущалась такая буря на борту корабля. Когда буря ударила по суше, он укрылся в палатке и слушал, как дождь стучал, как пули, не меньше часа. Все это время он прокручивал детали миссии в голове. Когда он снова вышел, земля была мокрой, полной луж, в воздухе висел пар. Но небо снова было синим, и земля высохла за час.

Он увидел Тилли, одну из добровольцев, которую он видел, когда прибыл. Она вышла из своей палатки одновременно. Она была милой невысокой девушкой с бирюзовым ободком в волосах и четырьмя маленькими сережками в правом ухе. Она улыбнулась Заку и подошла к нему.

— Тут такие бури часто, — сказала она. — Ты привыкнешь.

— Немного отличается от Лондона, — согласился Зак, вспомнив, что Джейсон Коул жил в Ноттинг-Хилл.

«Но похоже на Скалу Святого Петра», — подумал он.

— Я видела, что ты ходил утром в деревню, — сказала Тилли.

— Малек показывал окрестности.

— Бедный Малек, — вздохнула Тилли.

— О чем ты?

— Его рука. Дети его возраста не играют с ним. Взрослые в деревне относятся к нему, как к изгою, потому что он общается с нами. Он говорит, что любит помогать нам, чтобы улучшить свой английский, но я думаю, ему просто нравится, что мы обращаемся с ним как с нормальным человеком, — она ​​пристально посмотрела на Зака. — Он тебе понравился, — сказала она.

— Мы в чем-то похожи, — ответил Зак. Он знал, что здесь нужно быть осторожным. Осторожно говорить о Джейсоне, а не о себе. — Он потерял маму. Я тоже.

Глаза Тилли наполнились жалостью.

— Мне очень жаль, — просто сказала она.

Зак пожал плечами с беззаботностью, которой он на самом деле не чувствовал.

— Мы ходили посмотреть на строительную площадку, — сказал он.

Тилли нахмурилась.

— Я бы хотела, чтобы мы могли что-нибудь сделать, — сказала она. — Правда.

— Может, есть шанс.

Мгновение казалось, что она согласится; но потом она покачала головой.

— Это слишком опасно, — сказала она.

В этот момент Маркус, Адэ и Александра вышли из своих палаток и подошли к ним. Беседа продолжилась, но Тилли молчала и выглядела задумчиво. Она продолжила поглядывать на Зака.

К закату не было видно, что прошла буря. Зак поел с другими добровольцами — мясо на костре. Он пытался забыть о мухах, которых он видел на товарах мясника. Оно было приятным на вкус, что бы на нем ни было. Даже Беа ела — в перерывах между беседами с другими волонтерами, которые смотрели на нее с веселым, терпеливым выражением лиц, что она, казалось, не замечала. После ужина все снова сели у костра. Маркус тихо бренчал на гитаре, и Зак сидел рядом с Малеком, только наполовину слушая музыку и тихий гул разговоров.

— Расскажи о друзьях на стройке, — попросил он у Малека.

Малек задумался.

— Тот, который говорил со мной…

— С налитыми кровью глазами?

Анголец кивнул.

— Это Нтоле. Сын брата моей мамы. Ему не хочется, чтобы люди знали, что он мой кузен.

— Почему?

Малек поднял обрубок руки.

— Из-за этого, — просто сказал он. — Некоторые в деревне такие. Когда я был маленьким, он говорил мне, что помнил мою мать. Он звал ее… — он помрачнел. — Я не хочу повторять, как он ее звал, — Зак нахмурился. — Он родился в Лобамбо, — продолжил Малек, — но когда подрос, уехал на пять лет. Говорят, он сражался. Что он убил много людей, — Малек пожал плечами. — Я не знаю, правда ли это. Но он думает, что деревня принадлежит ему. И он владеет другими, которые сторожат стройку с ним. Он говорит им, что делать.

Зак смотрел на огонь.

— А если бы ты мог заставить его покинуть стройку?

— У меня одна рука, а у них оружие. Я ничего не могу поделать.

— А если бы мог?

— Остерегайся Нтоле, Джей. Он пьет пальмовое вино каждую ночь, а иногда и днем. Все они пьют, но Нтоле больше всех. Нельзя сказать, в каком настроении он будет. Он никогда никуда не ходит без оружия; оно всегда заряжено, и он знает, как им пользоваться.

Но Нтоле и его люди были не единственными, кто умел стрелять из АК-47. За последние восемнадцать месяцев Зак прошел больше обучения обращению с огнестрельным оружием, чем все они вместе взятые.

— Слушай, — прошептал Зак. — У меня есть идея, но мне нужна твоя помощь, — он поднял руку, чтобы Малек не возражал. — Все, что тебе нужно сделать, это показать мне, где они живут. Ты можешь это сделать?

Малек кивнул, но его глаза все еще