– Что ты делаешь? – спросила Джейни, снова выходя из своей комнаты.

– Кристофер ляжет спать на полу у тебя в спальне. Это поможет тебе уснуть? – спросила она. Она пыталась говорить спокойно, но я слышал усталость в ее голосе.

– Да! – Джейни захлопала в ладоши, светясь от воодушевления.

Я помог Ханне все отнести и соорудил постель на полу, а Ханна принесла подушку из нашей спальни.

– Джейни, ложись и засыпай, – сказал я.

Она без лишних слов запрыгнула в постель.

– Спокойной ночи, – прошептала Ханна, протягивая мне подушку, на цыпочках выходя из комнаты и гася свет.

Я лежал на полу в ожидании, пока глаза привыкнут к темноте. Постепенно я стал различать очертания ее комнаты. Кроватка была придвинута к стене, с другой стороны мы сделали бортик, чтобы она не упала. Одеяло было ярко-желтое, усеянное крупными розовыми цветами. Ее любимые игрушки из больницы выстроились по периметру кровати. В центре комнаты лежал круглый фиолетовый с синими полосками ковер. Мы еще многое хотели для нее приобрести, но не было смысла заполнять комнату вещами, ведь она не должна была прожить у нас долго.

Я прислушался к ее дыханию, ожидая услышать странные щелчки, всегда идущие из глубины горла, когда она спала. Казалось, прошла вечность, пока я их услышал, но наконец это произошло, и я смог расслабиться. Я закрыл глаза и мгновенно уснул.

Меня разбудил резкий удар по голове. Я распахнул глаза. Джейни свесилась надо мной с игрушечным поездом в руке. Я потер голову. Там, куда она меня ударила, росла шишка.

– Джейни, ты ударила меня поездом? – удивленно спросил я. Боль все еще пульсировала в месте удара. Лицо ее ничего не выражало, таким я его раньше не видел. – Нельзя меня бить. Это больно.

Она уставилась на меня в темноте. Ночник создавал ореол вокруг ее лица. Она подняла руку, словно собиралась еще раз меня ударить, но я ее перехватил.

– Отдай мне поезд, – сказал я.

– Нет! – крикнула она, вырываясь.

– Джейни, отдай мне поезд. Нельзя бить людей игрушками, – я старался говорить спокойно.

Она покачала головой.

– Ты должна вернуться в кровать, но поезд с собой взять нельзя, потому что ты меня им ударила.

Ее глаза сузились до щелок, крошечное тельце напряглось в ожидании. Одним ловким движением она швырнула в меня поезд и рванула к двери. Я сбросил одеяло и побежал за ней. Она вбежала в гостиную и сбросила подушки с дивана, крича изо всей мочи.

Ханна выбежала из нашей спальни.

- Что случилось? - спросила она, наблюдая, как Джейни громит комнату.

- Думаю, ей приснился кошмар, - сказал я.

Ханна метнулась к Джейни в тот момент, когда та схватила свечи с кофейного столика и бросила их на пол.

-Джейни, хватит!

Ее лицо исказила злость. Она сорвала с себя одежду, оставшись в одном подгузнике, затряслась. Кулаки сжимались по бокам. Она оглядела комнату в поисках, что еще можно уничтожить. Ханна осторожно подошла к Джейни, словно та была дикой кошкой. Присела на корточки рядом.

- Все хорошо, милая. Все хорошо, - нежно сказала она. Она обняла Джейни, обвив ее тельце руками. Джейни пиналась и вопила, а потом неожиданно впилась зубами Ханне в руку, так же как раньше мне. Ханна закричала и инстинктивно отпустила Джейни. Та бросилась на кухню.

Мы побежали за ней. Она вскочила на один из барных стульев и замолотила руками по холодильнику. Тот не открывался, отчего она еще сильнее разозлилась и бросилась на пол. Она каталась по полу и начала биться головой об пол, прежде чем мы успели ей помешать. Мы бросились на помощь. Ронда объяснила, как важно, чтобы она не покалечила себя во время припадка, и показала, как правильно ее удерживать.

- Держи ее, - сказала Ханна, переходя к действию. Она попыталась поймать Джейни за ноги, но та вертелась и вырывалась, так что поймать ее и удержать казалось почти невозможной задачей. Мне гораздо легче удалось схватить ее верхнюю половину тела и скрутить руки за спиной, как мы тренировались у Ронды.

Джейни сопротивлялась. Она то вопила, то рычала и мычала. Трудно было поверить, что мы ей не навредим, но Ронда заверила, что такое положение безопасно для нее. Через час она наконец успокоилась. Не уснула, но замерла. Припадок закончился. Я поднял ее и отнес в комнату. Положил на кровать, где она осталась лежать без движения, глядя в потолок.

- Думаешь, с ней все хорошо? - спросила Ханна. - Может, ее надо отвезти в больницу?

Я посмотрел на часы. Половина пятого.

- Не знаю.

Ханна положила руку девочке на лоб.

- Все хорошо, Джейни. Ты в безопасности.

Джейни не ответила, даже не пошевелилась. Мы забрались к ней на кровать, оперлись спиной о стену. Я одной рукой взял за руку Джейни, другой - Ханну. Так мы сидели, пока не взошло солнце.

Элисон помахала мне, и я начала протискиваться к ней через переполненную кофейню. Она подскочила, обняла меня, потом вернулась за столик и пододвинула мне латте.

- У тебя есть час, чтобы все мне рассказать. Приступай.

Джейни жила у нас уже пять дней, но я не общалась с Элисон после первой ночи. Мы немного переписывались, но этого было мало. Я не знала, с чего начать, и отхлебнула кофе.

- Сейчас я впервые отдыхаю с тех пор, как мы привезли ее домой.

Мы предполагали, что если максимально воспроизвести распорядок жизни в больнице, она будет вести себя так же, как и там, но мы ошибались. Она часами кричала и плакала. Большую часть дня мы ее успокаивали. Врачи и психологи предупреждали нас о припадках, но видеть их воочию - совсем другое дело.

- У нее каждый день случаются припадки, они могут длиться часами - и это не преувеличение. Успокоить ее в эти моменты невозможно. Меня до сих пор поражает, сколько ярости может быть в такой маленькой девочке. У нее аж пена изо рта выступает, а нам остается только сидеть рядом и удерживать ее, чтобы она не разбила себе голову. Ненавижу удерживать ее, но только так мы можем обеспечить ей безопасность.

- Что ее так сильно расстраивает?

Я пожала плечами.

- Мы не понимаем, что вызывает припадки. Иногда они возникают, если мы забираем еду или говорим «нет», но в большинстве случаев мы понятия не имеем, в чем причина.

Элисон погрустнела.

- Звучит жутко.

- Ей сейчас очень тяжело. Она очень легко перевозбуждается, и она все время начеку, так что подскакивает и затыкает уши всякий раз, как мимо проезжает машина. Вторник был худшим днем, тогда вывозят мусор. Мы почти весь день выманивали ее из-под кровати. И еще она решила, что не хочет больше носить одежду. Она срывает с себя вещи, словно они обжигают ей кожу. Первые два дня мы все время одевали ее заново, потому что она мгновенно все снимала, - усмехнулась я. - Теперь мы просто разрешаем бегать в одном подгузнике.