Она тогда просто сбежала из квартиры, утянув за собой Андрея.

Ясно было, что договориться с младшим братом не удастся. А значит – катастрофы не избежать.

У Саши внутри все сжималось от смутного тягостного предчувствия беды…

Андрей обнимал ее, осторожно целовал в висок, мягко увещевая, уговаривая:

– Ну, что ты? Чего ты так расстроилась, Шурка моя? Ну, расскажет он родителям – и что? Что они, из дома тебя выгонят, наследства лишат? Ты же взрослый человек, институт почти закончила. Не глупи! Если их так волнует моральная сторона вопроса, мы можем пожениться, хоть завтра.

– Ты не понимаешь, – твердила она, глядя мимо него расширенными глазами. – Они все разрушат. Вот увидишь! Все уничтожат…

– Ерунда. – Андрей с силой прижал ее к себе. – Им это не по силам. Если кто-то и может что-то здесь разрушить, так только мы сами. А мы-то уж точно делать этого не будем. Правда?

Саша неуверенно дернула плечами и спрятала лицо у него на груди.

На следующий день, вернувшись домой после последнего госэкзамена, Саша поняла, что все уже в курсе ее отношений с Андреем. Макса нигде не было видно – нагадил и сбежал, очень в его стиле! Но из кабинета отца доносился раздраженный голос Алексея Михайловича:

– Лида, я сказал, хватит капать мне на мозги! Я все уже понял и сам решу, что с этим делать!

Через несколько минут из кабинета вышла мать. Увидев Сашу, страдальчески поджала губы и прошелестела:

– Иди, папа хочет с тобой поговорить, – и уже в спину двинувшейся к кабинету Александры проговорила с нажимом: – Как не стыдно! Обманывать родителей, тайно водить в квартиру мужиков… Еще и младшего брата подбивать на ложь. Не ожидала этого от – тебя!

– Мама, ну что я такого сделала? – попыталась оправдаться Саша.

Против ее собственной воли внутри начинало растекаться едкое чувство вины. Слова матери застряли где-то в подкорке, и вдруг показалось, что она и в самом деле – лживая дрянь. Врала родителям, делала что-то постыдное, липкое, грязное…

– Мы любим друг друга, – через силу выговорила она. – Мы просто… Мы поженимся!

– Дура! – выплюнула мать. – «Поже-е-енимся…» Это он тебе наплел? Ты что, сама не понимаешь, для чего ему это? Думаешь, он в тебя влюбился? Самой-то не смешно? Он же просто ищет способы еще ближе подобраться к отцу, вынудить его взять его к себе в санаторий. Не мытьем, так катаньем.

– Это неправда! – выпалила Саша. – Андрей любит меня!

– О, разумеется, – насмешливо протянула мать. – Кого ты обманываешь, Саша? Ты у нас что, роковая красавица? Похитительница сердец? Посмотри на вещи трезво хотя бы раз. Конечно, именно любовь к тебе им и движет. Все, иди, не хочу с тобой говорить!

Дура… Хочет подобраться поближе к отцу… Роковая красавица…

Конечно, никакая она не красавица – угрюмая скучная зубрила, старая дева… Разомлевшая от ласковых слов и поцелуев первого же парня, обратившего на нее внимание. За что ее полюбил Андрей? В самом деле, за что?..

Так и не разобравшись до конца в собственных чувствах, она вошла в отцовский кабинет.

Алексей Михайлович сидел за столом, раздраженно перебирая бумаги.

– Ты, милая моя, совсем рехнулась? – отец поднял на нее тяжелый взгляд. – Ты хоть соображаешь, что делаешь? У тебя через неделю самолет. Ты о чем вообще думаешь?

– Папа, – прошептала она. – Папа, я никуда не поеду…

Вот она и сказала это.

Точка.

– Совсем сдурела? – взревел отец. – Ты что такое говоришь? Ты понимаешь, сколько я вложил в это денег? Сколько ты сама вложила сил? Чтобы сейчас все бросить… Ради чего?

– Папа, ну, послушай! – взмолилась Саша.

Непролитые слезы душили ее, и голос вырывался из груди хриплый, какой-то булькающий:

– Ведь я не какой-то твой проект, я живой человек! Разве я не могу передумать? Я хотела поехать туда учиться, правда, очень хотела. Но теперь – я не хочу, папа! Папа, я люблю его! Я просто хочу быть с ним, понимаешь? И мне все равно, все равно… Пусть я упущу какие-то там возможности, мне плевать!

– Не желаю слушать эти бабские бредни! – загрохотал отец, вскакивая и бухая тяжелым кулаком по столу. – Люблю, трамвай куплю… Мне всегда казалось, что ты – разумный человек, цельный, сильный. А сейчас… Опомнись! Послушай сама, что ты несешь! Я бьюсь, как рыба об лед, чтобы вам, засранцам, дать все самое лучшее! А вам плевать? Не хотите, самостоятельности пожелали? Ладно! Давай, дуй к своему паршивцу. Только знай: я больше палец о палец не ударю! Хочешь гробить свою жизнь – вперед! И красавцу своему передай – если ты в четверг не улетишь, пусть и не думает соваться ко мне в интернатуру! Пойдет врачом «Скорой помощи» пьяных ублюдков по вытрезвителям развозить – там ему самое место!

– Я тебя поняла, папа, – Саша говорила подчеркнуто спокойно, медленно, боясь, что все же не сможет сдержать рвавшиеся из груди рыдания. – Мне жаль, что я тебя разочаровала. Правда, жаль.

Она выбежала из дома как полоумная, в электричке, прижимаясь лбом к заплеванному стеклу тамбура, кусала губы и до боли зажмуривала глаза. Так мучительно было осознавать, что она подвела отца, расстроила его, пустила к черту все его планы. Что собственная мать считает ее последней дурой, бросившей все к ногам ушлого карьериста…

Ладно, пускай!

Она все равно останется с Андреем. Она так решила.

К черту все, в конце концов, это ее жизнь!

Она целый вечер караулила Андрея у общежития, но он так и не появился.

Издерганная, зареванная, она коротко кивала его однокурсникам, с которыми успела познакомиться за этот год, слонялась туда-сюда. Где он, в конце концов, пропадает? Почему не чувствует, как ей плохо, как он ей нужен? Она ведь сделала все это ради него, ради того, чтобы остаться с ним…

Так и не дождавшись Андрея, она уехала на Кутузовский. Упала на кровать, не раздеваясь, как была – в белой блузке и черной строгой юбке, в которых сдавала госэкзамен, и провалилась в сон.

Всю ночь ей снилось что-то душное, страшное – песчаная буря, в эпицентр которой она попала и не могла выбраться. Песок засыпал глаза, ноздри, не давал дышать, скреб в горле. Ветром ее опрокинуло навзничь, она барахталась, стараясь выбраться из-под осыпавшейся на грудь мелкой крошки. Но сухой колкий песок давил все сильнее, погребал ее под собой…

Перед глазами стало черно, в ушах зазвенело, и Саша, задыхаясь, подскочила на постели, понимая, что кто-то бешено трезвонит в дверь.

На пороге стоял Андрей.

Саша в первые минуты, еще не успев вспомнить всего, что произошло вчера, привычно потянулась к нему теплым и неловким спросонья телом. Но Андрей коротко отстранил ее, прошел в квартиру, остановился у окна, ссутулив плечи.

И тогда она вспомнила.