– Говори, кто это сделал?! – орал Еремей, но мангальщик, не отрываясь от своей тонкой работы, только пожимал плечами.

– Он стесняется, – сказал Лис. – Ну, а ты сам подумай – кто это мог сделать? Ты запер мою машину, я приехал… Ну, включай мозги!

– А это что, твоя машина? – оторопело спросил Еремей, показывая на серебристый «Хендай».

– Конечно моя! Я ее племяннику одолжил покататься! А ты ее запер, парня прогнал! Вот что бы ты сделал на моем месте?

Еремей только растерянно хлопал глазами. Лис не входил в число людей, с которыми он был красноречив, убедителен и всегда прав. Сейчас дело обстояло ровно наоборот.

– Давай, быстро выгоняй мою тачку! – Лис бросил ключи, но Еремей не смог поймать, и они упали в траву. – У тебя пять минут, иначе я рассержусь. Время пошло!

Еремей поспешно подобрал ключи, подошел к запертому «Хендаю», почесал в затылке. Выехать действительно было нельзя.

– Давайте, убирайте! – показал он на свой черный «Ниссан». Мирон и Кот навалились и с трудом откатили машину звеньевого: диски окончательно изрезали резину и вязли в земле.

– Молодцы, уложились! – похвалил Лис, глядя на часы. – Ну, теперь я и сам выеду. А вы ведите себя нормально, я потом у Багдасара спрошу…

Он кивнул шашлычнику, поймал брошенные обратно ключи и сел в злополучный «Хендай». Через пару минут опасные гости исчезли, как будто их и не было. Хотя плачевное состояние черного «Ниссана» с нехорошим номером убеждало в обратном.

Троица понуро вернулась к столу. Настроение было безнадежно испорчено. Некоторое время они без аппетита, молча грызли утративших вкус членистоногих.

– Слышь, Еремей, а это взаправду был его племянник? – наконец, нарушил молчание Кот.

– Да нет у него никаких племянников. Видать попросили знакомые, вот он и вписался…

– Если бы стволы были, мы бы их завалили! – пробурчал Мирон.

– Если бы у бабушки были яйца, она была бы дедушкой! – раздраженно бросил Еремей. – Знаешь, сколько раз его валить пытались? И не такие, как ты! Только где они – поинтересуйся! Лучше позови сюда этого бабая…

Он ткнул пальцем в окно, Мирон вышел и привел бородатого шашлычника. На вид ему было немногим за пятьдесят, но от крепкой фигуры веяло уверенностью и силой. Будто окаменевшее лицо, внимательный жесткий взгляд. Он явно их не боялся. К тому же в руке он держал топорик, которым только что колол лучину.

– Ну ты, бабай, ты что понты колотишь?! – привычно наехал на него Еремей. – Или думаешь нас этой железякой испугать?

– Меня Багдасаром зовут, уважаемый! – спокойно ответил бородач. – А пугать я тебя не собирался. Это звери друг на друга скалятся, пугают. А люди договариваются. Если у тебя вопросы есть, задай, а я отвечу…

– Складно базаришь! Где научился? В каком институте? – Еремей выложил на стол перед собой кулаки с набитыми костяшками. Каждый был чуть ли не с голову обиженного недавно очкарика.

Багдасар левой рукой расстегнул клетчатую рубаху и показал грудь с просвечивающим сквозь седые волосы синим, почти выцветшим собором.

– В Соликамской «семерке» образование получил. Слыхал про такой институт?

– Не приходилось, – Еремей сбавил тон.

– Оно и видно. А то бы знал, что руки на стол не кладут – их отрубить могут!

Звеньевой машинально убрал кулаки и хотел что-то сказать, но Багдасар не стал слушать.

– Чего звал? Есть претензии? Или рассчитаться хочешь?

– Конечно есть! Я заказывал донских раков! У вас же точка называется «Донские раки», так? А подали манычских, да каких-то прудовых… Это раз! Потом пацана твоего попросил нам отдельно шашлык пожарить, с уважением, а подали чужой, который лохам приготовили. Это два!

– Чего ж вы по две порции шашлыка слопали и раков почти сотню? – засмеялся шашлычник. И было в этом смехе осознание собственной силы волка воровского помета перед щенком новой волны «спортсменов-рэкетиров» – Чего ж сразу предъяву не выкатили? И потом, мы на Дону живем, значит, все раки донские!

Еремей смешался и замолчал. Перед ним был тертый зоной калач, старой формации, из «синих», который умел вести базар лучше него. И получалось, что «камерник» прав! Его, Еремея, прихватки тут не сработали… Да и вообще… За окном стемнело, место безлюдное, старый зэк вполне может их всех троих грохнуть и закопать в поле или бросить в камыши, где раки обглодают их до костей… Бр-р-р-р…

Но он взял себя в руки.

– Слушай, братское сердце, тут у нас, конечно, маленькая промашка вышла, мы не по делу на тебя наехали… Но и ты пойми: мы тебя не знаем, с ворами ты не кентуешься, шашлыками торгуешь, значит, от дел отошел и стал барыгой! А значит, должен иметь «крышу» и ей бабло отстегивать…

Еремей говорил проникновенно и убедительно.

– По-другому никак нельзя, пойми, тебя никто не поймет – ни ваши, ни наши! Мы авиловские – слышал, наверное? Профсоюз у нас авторитетный! Вот ты только открылся, «крыши» у тебя нет, давай мы тебя под себя и возьмем. Бухгалтер приедет, дела твои посмотрит, определит оборот, и будешь, пока на ноги не встанешь, десять процентов отдавать. Зато проблем у тебя ни с кем не будет! Ну что, договорились?

– Нет, – покачал головой Багдасар. – У меня проблем и так нет. А «крыша» как раз есть!

– И кто у тебя «крыша»? Этот ментяра, Лис? Его скоро выгонят, он уже и своим надоел!

– Вот кто! – шашлычник вынул из кармана замызганных рабочих брюк маленький прямоугольник визитной карточки и положил на стол. Еремей взял ее в руки. Никаких золотых вензелей, каллиграфических букв, громких должностей и званий… Черным шрифтом крупно набрано «Арсений». И неровно выведенные синей шариковой ручкой цифры номера телефона. И все.

– Подожди, братское сердце, – Еремей повертел визитку, как будто искал разъяснений на обороте. Но там ничего написано не было – чистая белая бумага. – А кто такой этот Арсений?

– Арсений Тиходонский, – пожал плечами Багдасар, будто удивляясь, как можно не знать таких общеизвестных вещей.

– Подожди, подожди… Тот самый? Так он же срок тянет!

– Ну и что? – пожал плечами Багдасар. – Он же живой. Кстати, скоро откидывается по условке. Если есть вопросы – позвони ему и побазарь…

Но Еремей звонить не стал. Молча отдал визитку, спросил счет, но Багдасар сказал, что обед за счет заведения. И заверил, что искалеченный «Ниссан» может переночевать в полной сохранности: двор запирается и охраняется сторожем с кавказской овчаркой. Разошлись они доброжелательно, почти дружески. Хотя и старый зэк, и Еремей знали, что это ничего не значит.

Мирон позвонил Зайцу, тот быстро приехал и отвез их в город. Бойцы предлагали продолжить вечер, но Еремей категорически отказался:

– Хватит! Такой непрухи у меня еще никогда не было! Зря за блатной фарт пили – сегодня он от нас отвернулся! Давайте по домам, а то можно вписаться в блудняк и похуже!