– Собственно говоря, я деталей не знаю, асплетни передавать не хочу.

– Но вы знаете о судьбе НаташиФоминой? – пошла я в атаку.

Мастыркина отхлебнула кофе.

– Девушка никогда мне не нравилась – быласлишком злая, эпатажная, откровенная нахалка. Но разве можно перевоспитать дочьректора!

Я разинула рот.

– Отец Наташи руководит институтом?

– Уже нет, – мрачно ответилаМастыркина, – нами теперь руководит Семен Сергеевич, Виктор Сергеевичскончался.

– Что? И он тоже? – пролепеталая. – Слишком много покойников: Леся Рыбалко, Константин Рогов, Фомин…

– Прибавьте еще умершую КсениюМихайловну, несчастную Розу, и станет понятно, что глупый каприз Фоминой дорогообошелся всем, – зло отозвалась Зоя Яковлевна.

Я заморгала.

– Простите, я не совсем поняла, кто такие– Ксения Михайловна и Роза?

– Вот последняя как раз была невестойРогова, пока Наталья не влезла и не разбила пару. Поспорила со Стефанией,видите ли.

– Как?

– Стефа Грозденская, – сухо пояснилазаведующая учебной частью. – Та еще штучка! Она полька, ее отец родом изВаршавы, но Стефа всю жизнь в Москве провела.

– Девушка тоже скончалась? – робкоосведомилась я.

– Стефка? – с легким презрениемпереспросила Зоя Яковлевна. – Полагаю, процветает, эта, как таракан,выживет при любых обстоятельствах, уж очень хитрая! Сразу документы забрала.Только о смерти Фоминой узнала – и нет Стефы в институте! Вас ведь Роза наняла?

– Ну… в общем… Имена клиентов неразглашаются!

– И так понятно, – отмахнуласьМастыркина, – больше некому. У Рогова отца не было, мать учительницамладших классов, еле-еле наскребла недорослю на институт. Роза же хотела женихаоправдать, а Константин… Неужели она вам подробности не сообщила? Я несобираюсь сплетничать!

– Мой клиент не Роза, – решила ясказать правду.

– А кто?

– Другая женщина, не могу сообщить ееимя.

– До свидания! – решительно заявилаЗоя Яковлевна. – У меня возраст к пенсии подходит, не дай бог, дойдет доСемена Сергеевича, что я про его покойную племянницу разговоры веду, –мигом места лишусь.

– Наташа Фомина жива, – тихо сказалая.

Мастыркина вздрогнула.

– Что?

– Я не могу пока утверждать это состопроцентной уверенностью, – почти шепотом сказала я, – оченьнадеюсь на ваше умение держать язык за зубами, но, похоже, в бане сгореладругая девушка, а Наташа скрылась. Вот только я не понимаю, каким образом еезубы оказались у черепа на пожарище. Фомина – участница произошедшего вчераограбления квартиры.

Мастыркина замахала руками.

– Господь с вами! Это невозможно! Натальяна том свете, ее гибель потянула за собой цепь смертей.

Я закинула ногу на ногу.

– Слышали когда-нибудь про ДНК?

– Всякие хромосомы? – удивленнопосмотрела на меня Мастыркина. – Они тут с какого бока?

И тогда я рассказала про бейсболку с черепом,про найденный в ней вырванный волос, про парня-грабителя и шкатулку. Для тогочтобы заставить Зою Яковлевну поделиться сведениями, пришлось слегка приврать:

– Ларчик очень дорогой, платина с эмалью,вот владелица и обратилась в наше агентство. Найду Фомину – обнаружу и вора.Похоже, у них близкие отношения, раз имеют одну бейсболку на двоих!

Мастыркина схватила со стола газету ипринялась ею нервно обмахиваться.

– Вы говорите невозможные вещи, –заявила она.

– Очень прошу, расскажите, чтознаете, – настаивала я.

Мастыркина встала, снова включила чайник изадумчиво произнесла, как будто разговаривая сама с собой:

– Эта история наделала много шума, парумесяцев и педагоги, и студенты только о ней и болтали… Не страшно, если япросто перескажу обстоятельства…

– Вот-вот! – подхватила я. –Никто не узнает о нашей беседе! И потом, я сама нарушила должностную инструкцию– сообщила вам о ДНК Фоминой.

Неожиданно последний аргумент убедилзаведующую учебной частью.

– Ладно, – кивнула она.

Я осторожно нащупала в кармане диктофон (славабогу, теперь изобретены абсолютно бесшумно работающие аппараты), включила его иобратилась в слух.

Институт, который создал Виктор СергеевичФомин, – семейное предприятие, тут работают и преподают в основномродственники и друзья хозяина. Ксения Михайловна, его супруга, вела курсзарубежной литературы, брат Семен занимался административно-хозяйственной частью,его жена Нелли вдалбливала в головы студентов английский язык, ближайший другФомина заведовал кафедрой истории искусств, а покойный тесть являлсяпрофессором философии. У кого-то могут быть сомнения насчет того, кудапоступила учиться единственная дочь ректора?

Наташа сильно отличалась от остальныхстудентов. Думаю, не стоит объяснять, что она получала высокие баллы, непроявляя особого рвения к учебе. Перед Фоминой заискивали, потому что она моглапошептаться с педагогом, и вы легко сдавали зачет. С Наташей не стоилоконфликтовать.

Но вот странность: будучи ребенкомобеспеченных и любящих родителей, Наташа не имела никаких денег на карманныерасходы. Виктор Сергеевич и Ксения Михайловна считали, что девушку украшаетскромность, и не баловали дочь, не покупали ей модной одежды и дорогихукрашений. Отец приезжал на работу в личном автомобиле, а дочка тряслась вметро. Фомины были людьми советского воспитания, они считали, что негожевыделяться из среды…

– Я встречала таких людей, – кивнулая. – Но вам не кажется удивительным, что ректор обращал внимание лишь навнешнюю сторону вопроса? Девочка-то имела отличные оценки ни за что!

Зоя Яковлевна покачала головой.