Открылась дверь — и в комнату вошел Яльмар Крекула.

— Можно ей уехать? — спросил Туре брата.

Тот не отвечал и даже не взглянул на Анну-Марию.

— Пока, — попрощалась та. — Я еще вернусь.

Она вышла во двор. Собака по-прежнему захлебывалась лаем. Братья провожали гостью, стоя на крыльце.

— Что за черт! — выругалась инспектор, увидев свою машину. — Все шины сдуты. Мои шины, — растерянно повторила она.

— Проклятые мальчишки! — воскликнул Туре Крекула.

Он улыбался, давая понять, что лжет.

«Кому-то придется меня отсюда забрать, — думала Анна-Мария, пытаясь нащупать в куртке телефон. — Свен-Эрик? Нет, не пойдет». Она решила позвонить Роберту, он мог заехать за ней вместе с Густавом.

Однако мобильника в кармане не оказалось. Она посмотрела в других карманах — ничего. Может, оставила в машине? Анна-Мария заглянула в салон. Нет.

Мелла повернулась к братьям. Конечно, это они вытащили, пока она была в туалете.

— У меня пропал телефон.

— Я надеюсь, вы не думаете, что это мы его украли? — развел руками Туре. — Черт меня подери в таком случае! Что ж, предъявите нам обвинение. Может, отвезти вас в город?

— Нет, мне нужен телефон.

Анна-Мария взглянула на собаку, которая не переставала прыгать и охрипла от лая. Типичная шавка, никогда не упускающая возможности подать голос. Однако Яльмар не отпирал вольер. Если бы он это сделал, она бегала бы сейчас по крайней мере в километре отсюда. Да и следов на снегу не видно.

— У матери телефон сломан, — сказал Туре. — Садитесь в ту красную «Вольво». Мы с Яльмаром собирались в город, можем вас довезти.

«Не слишком умно», — оценила про себя хитрость братьев Анна-Мария.

Она тут же представила, что будет дальше. Где-нибудь на лесной дороге Яльмар откроет дверцу, а Туре вытащит инспектора из машины. Потом Яльмар схватит ее за волосы, ударит о дерево и будет держать за руки, пока Туре ее не изнасилует.

«Я не сяду с ними в эту „Вольво“, — подумала Анна-Мария. — Лучше пойду до города пешком».

— Все в порядке, — успокоила она братьев. — Я заеду сюда с коллегами, и мы заберем машину.

Она резко развернулась и зашагала прочь. Увидев с проселочной дороги дом Анни Аутио, Анна-Мария решила направиться к старушке и попросить у нее разрешения воспользоваться ее телефоном. На полпути ее обогнала «Вольво» Яльмара и Туре Крекула. Инспектор ожидала, что они остановят машину и Туре еще раз спросит, не хочет ли она к ним сесть. Однако братья проехали мимо, даже не снизив скорости.

Вдруг Анна-Мария вспомнила, что обещала старушке заехать за ней на обратном пути и помочь спуститься с лестницы. «Боже! — мысленно ужаснулась она. — Я совсем забыла!»

Анни спала в комнате Вильмы, натянув на голову одеяло. Когда Анна-Мария присела на край кровати, она открыла глаза.

— Так быстро? — удивилась старушка. — Хотите кофе?

— Я умру, если выпью еще хотя бы одну чашку, — грустно улыбнулась Анна-Мария. — Могу я воспользоваться вашим телефоном?

Старушка не вставала с постели, однако не выглядела сонной и внимательно смотрела на гостью.

— Что случилось? — спросила она.

— Ничего, — снова улыбнулась Анна-Мария, — просто я не могу завести свою машину.

Она не стала беспокоить Роберта: тот, вероятно, гулял сейчас где-нибудь с детьми. Совершенно исключался и Свен-Эрик. Вообще, звонить коллегам не хотелось: она сама создала себе проблему в выходной день и должна выкручиваться своими силами. Не хватало только еще одной истории, подтверждающей ее безрассудство.

Анна-Мария набрала номер Ребекки Мартинссон. Та ответила со второго сигнала.

— Я все объясню потом, — сказала инспектор, косясь на хозяйку, накрывающую на кухне стол. — Можешь за мной заехать? Иначе я пропала.

— Я приеду, — ответила Ребекка, ни о чем не спрашивая.

Через сорок минут ее автомобиль въехал во двор Анни Аутио. Анна-Мария уже ждала на крыльце. Она села в машину и громко хлопнула дверью.

— Поехали, — только и сказала она Ребекке.

Лишь на выезде из деревни Анна-Мария поведала ей свою историю.

— Черти, — закончила она и вдруг заплакала. — Жутко неприятные типы.

Ребекка молчала, не отрывая взгляда от дороги.

— И ведь знают, что я ничего не смогу доказать, — всхлипывала инспектор Мелла, — ни то, что они прокололи шины, ни то, что взяли мобильник.

Ей стало стыдно: она ведь действительно испугалась. Туре выглядел довольным, словно сытая крыса на мусорной свалке, когда предлагал подбросить ее до города.

— Он своего добился, — сделала вывод Анна-Мария.

«Я должна была бороться, — мысленно раскаивалась инспектор, — кричать, шуметь, обвинять их. Мне следовало самой потребовать, чтобы они отвезли меня в город. А я повела себя как маленькая трусиха».

— Я до них доберусь! — Анна-Мария в ярости стукнула кулаком по перчаточному ящику. — Я подниму все их дела, все закрытые расследования — все, что у нас есть на этих братьев. И ты добьешься обвинения! Они еще пожалеют, что связались со мной.

— Ты ничего этого не сделаешь, — спокойно возразила Ребекка. — Ты будешь вести себя тихо и сохранять профессиональную выдержку.

— Я ведь ни о чем не подозревала, — продолжала Анна-Мария. — Я просто вошла… а они устроили скандал… угрожали…

— Некоторые люди…. — Ребекка не закончила фразы и на несколько секунд задумалась. — Это связано с Вильмой и Симоном?

— Да, — кивнула Анна-Мария. — Я должна найти Симона, а для этого мне надо знать, как они умерли.

— Разумеется, — согласилась Ребекка. — Это твоя работа.

— Стоит дать объявление в СМИ. Может, кто-нибудь что-нибудь сообщит. Я лично позвоню братьям Крекула и попрошу их включить телевизор… — рассуждала инспектор Мелла. — О боже! — Она хлопнула себя рукой по лбу. — Я же должна была заехать в конный клуб за Йенни. Который час?

— Четверть третьего.

— Тогда успеваем. Ты не против, если мы заберем Йенни?

Однако дочери Анны-Марии в конном клубе не оказалось. Инспектор заглянула в буфет, проверила все трибуны вокруг манежа, каждый закуток, каждое стойло. Она опросила всех девушек в конюшне, но те лишь качали головами и пожимали плечами. Ребекка бегала следом за Анной-Марией. Наконец за красным зданием главного корпуса им удалось отыскать подругу Йенни. Та распарывала тюки с сеном для лошадей.

— Привет, Эбба! — закричала Анна-Мария, стараясь заглушить недобрые предчувствия неестественно веселым тоном. — Ты не видела Йенни?

Эбба посмотрела на нее удивленно.