- Сюда, пожалуйста.

Почему она разговаривает шепотом? На столике в темном коридоре горела свеча.

- Мы пришли.

Фото в рамке. Рядом огромный букет. На губах Александры озорная улыбка. Редакция воздвигла алтарь в память мертвой коллеги. С дощечки, прикрепленной возле двери, ее имя уже исчезло. Я прочел там: «Отдел косметики». Барбара нажала на ручку и распахнула дверь. Сама она явно не решалась переступить через порог.

Кабинет был маленький, не то что у Евы Шварц. На левой стене висел постер с американским певцом Принцем, на правой стене фотокалендарь - Робби Уильямс в июле, со спины, с голой задницей. Впечатление, что ты вошел в комнату подростка. Неужели Александра так и не повзрослела? В длинном шкафу все полки заставлены - книг почти нет, зато много тюбиков, баночек и флаконов - пробы всевозможных косметических фирм. У окна письменный стол, на нем поцарапанный плексиглас и больше ничего. Вероятно, полиция уже забрала все бумаги. Я чувствовал себя как жаждущий сенсации турист, который видит, что обманулся в своих ожиданиях. Кабинет выглядел печально и жалко.

- Вон там она лежала. - Барбара показала на маленькую ковровую дорожку, постеленную наискосок перед письменным столом. - Скоро тут положат новый ковер.

Такова жизнь. На что я надеялся?

Барбара упорно стояла в дверях, словно музейная смотрительница, мечтающая поскорей спровадить любопытного посетителя и запереть за ним дверь.

- Томми, я вам звонила, - внезапно сообщила она.

- Я знаю.

Она взглянула на меня, словно собиралась что-то добавить, но лишь опустила глаза. Я оперся на подоконник и ждал. - Это только… - Она помедлила, оглянулась через плечо, потом, наконец, переступила через порог и закрыла за собой дверь.

- Это только ради того, чтобы вы не думали плохо про Александру.

- Почему я должен так думать?

- Вы и Александра… вы симпатизировали друг другу. Александра всегда вас любила. То есть чисто по-дружески. - Барбара покраснела. - И вы должны запомнить Александру такой, какой ее знали.

- Вы о чем?

- Не надо верить всему, что вам наговорила про нее Ева. Александра не такая плохая! То есть … - Барбара запнулась. - Она часто говорила необдуманные вещи, вообще не отличалась дипломатичностью, и это ей часто вредило.

- Понимаю, - пробормотал я, хотя не понимал ровным счетом ничего. - Был конфликт?

- Не совсем прямой. Тут не бывает прямых стычек. Но я знаю, что Ева мечтала избавиться от Александры. Та наступала ей на пятки. Ева боялась конкуренции.

- Значит, Александра была для нее конкуренткой?

- Александра вела важнейший раздел. Кроме того, она провернула огромную работу - нашла для отдела рекламы хороших клиентов. Руководители издательства благоволили к ней, это ни для кого не было тайной. И это как раз когда у Евы оказались запороты два последних номера.

- Как это? Запороты?

- Плохо продавались. Не те заголовки, не те выносы - такое иногда случается. Читательницам не понравилась фотомодель на обложке. Ведь Ева решает все сама и иногда не попадает не то что в десятку, а вообще промахивается. Конечно, на деле все намного сложней, чем я говорю. Еве особо и не возразишь - босс есть босс. Но если она в ближайшее время не увеличит тираж, ее редакторское кресло обернется катапультой. Томас, только это строго между нами, хорошо? Я сообщила вам внутреннюю информацию, приоткрыла дверь в редакционную кухню.

- Так вы подозреваете, что это Ева убила Александру?

- Что вы?! - ужаснулась Барбара и даже всплеснула руками, словно хотела стереть все свои слова. - Я вообще не могу представить, что на это способен кто-нибудь из наших сотрудников!

- У Александры тут были друзья? Ну, кроме вас?

- Она всегда дружила с Клаудией Кох, вы ведь знаете ее. Они не только работали в одной редакции, но и жили в одном доме. Очень разные, но тем не менее были лучшими подругами. Что для Клаудии Кох серьезно, то для Александры всегда игра. Вообще-то, я даже удивлялась их дружбе, ведь они совсем не подходили друг для друга.

Неужели Барбара ревновала? К Еве Шварц, к Клаудии Кох, ко всем, кто дружил с Александрой?

- Чтобы у вас не сложилось ложного впечатления, - сказала Барбара, - я вот что добавлю. Не могу утверждать, что мы с Александрой дружили. Для этого мы слишком редко контактировали. Я всегда жалела об этом. А теперь уже слишком поздно.

- Сочувствую.

- Александра когда-нибудь упоминала про меня? - Барбара с надеждой устремила на меня взгляд.

- Да. Или нет. Честно говоря, не помню. - Теперь настала моя очередь краснеть. Ведь Александра никогда не говорила про Барбару.

- Возможно, это могло бы потом измениться. - На лице секретарши заиграла загадочная улыбка. - Моя дочка Антье и Кай, сын Александры, души друг в друге не чают. Когда дети впервые влюбляются, их матери тоже становятся ближе. Возможно, мы с Александрой стали бы на этой почве настоящими подругами. - Она вздохнула. - Как это было бы прекрасно!

- Вам ведь очень нравилась Александра, верно? Что и говорить, потрясающая была женщина. Такая привлекательная, жизнерадостная.

- Да-да, верно. Значит, мы с вами хорошо к ней относились. Я могу вам доверять, да?

Я кивнул.

- У меня тут возникла проблема. Возможно, вы в силах мне помочь. Вещь довольно глупая.

- Что такое?

- На имя Александры приходят счета и предупреждения, их очень много. Гуччи, Порше, Кефер, в том числе и ваши счета, Томас. С ее почтой теперь вожусь я. Оплачивать нужно много чего. А банковский счет Александры, вероятно, пуст. Кай ничего не должен знать об этом, ведь он еще ребенок. Он даже не подозревает о финансовом крахе матери.

- Вы в этом уверены?

- Он поссорился с матерью, к несчастью, как раз в день убийства. Бедняжка, теперь ему придется жить с таким камнем на душе. Что вы думаете? Он такого ей наговорил!

- Что это была за ссора?

- Кай занял у Клаудии пятьсот евро, и Александра об этом узнала. Сама она не хотела ему давать такую сумму, возможно, даже не могла в тот момент из-за безденежья. И вообще, скажите на милость! Зачем шестнадцатилетнему мальчишке пятьсот евро?!

На кокаин, подумал я.

- Александра задала ему трепку - мол, не надо клянчить у других, раз мать запретила.

- Александра сама рассказала вам об этом скандале?

- Нет. Но мать с сыном так орали друг на друга, что было слышно на всем этаже. При этом она все время повторяла: если ты не будешь меня слушаться, отправишься к отцу в Берлин. Обычно это действовало.

- Я понимаю.

- Главная редакторша, Ева, страшно злилась, когда мальчик торчал у Александры и Клаудии. Двери тут всегда открыты, сотрудникам редакции нечего скрывать друг от друга.