Для практического применения изучения старения животных они должны иметь три критерия:

• наличие таких же возрастзависимых заболеваний, что и у нашего вида;

• болезни должны быть желательно в тех же клинических формах, что и у человека;

• структура причин смертности моделей должна приблизительно соответствовать человеческой.

При таком подходе список интересующих нас моделей будет крайне ограничен. В противном случае у нас будет такое же заблуждение, как и в случае с инфильтрационной теорией атеросклероза академика Н. Н. Аничкова, и мы вернемся к обсуждению теории Вирхова, как это происходит фактически сейчас, через 150 лет. Причина в том, что модель, которая была использована (кролики), не болеет атеросклерозом, а если им вливать чистый холестерин в глотку, то он не будет в такой форме, как у человека. Да и быстро пройдет, если прекратить вливать холестерин.

Под моделью для исследования старения подразумевают и заболевания, которые, как полагают, связаны с механизмами старения. Например, группа ламинопатий – это гетерогенная группа заболеваний, которые вызываются мутациями в генах, кодирующих белки ламины. К ламинопатиям, интересующим геронтологов, можно отнести семейную частичную липодистрофию, синдром Хатчинсона – Гилфорда и синдром Вернера. Сюда же можно отнести и такие заболевания, как атеросклероз, болезнь Альцгеймера, диабет 2-го типа, онкопатологию, остеопороз, синдромы старческой астении, старческую саркопению и саркопеническое ожирение.

В процессе написания этой главы о модельных животных я получил много замечаний от специалистов по данной вроде бы простой, но очень сложной теме. Например, голый землекоп в лабораторных условиях живет в условиях нормоксии для человека, что для него является гипероксией, однако живет так же долго. Но какое это отношение имеет к человеку, они также не указали.

Наиболее интересно изучать старение видов, имеющих максимальное родство с человеком, я говорю о высших приматах. Еще И. И. Мечников в 1915 году предположил, что для исследования старения человека можно использовать обезьян. Горилла живет до 60,1 года, орангутанг – 59 лет, шимпанзе (Pan troglodytes) – 59,4 года. Здесь же можно увидеть ПЖ многих видов, например, во́рона, который, считается, живет до 300 лет, тогда как в базе лишь 69 лет.

Определение максимальной ПЖ нашего лабораторного двойника шимпанзе является проблематичным, так как заинтересованные лица, не связанные профессионально с темой ПЖ, вносят путаницу. Например, периодически всплывает в печати, что Чита (Cheeta), самец шимпанзе, участвовавший в фильмах о Тарзане, умер в возрасте 80 лет. Это вызывает у меня лишь улыбку – Голливуд, он и есть Голливуд. И таких случаев можно привести довольно много, например, в заказнике в глубине Камеруна, ближе к границе с ЦАР, французские служители заверяли общественность, что черномордый шимпанзе живет до 68 лет. Я наблюдал за гориллами и за шимпанзе в дикой природе в Африке, это очень увлекательное занятие, особенно наблюдение за детенышами шимпанзе, они как очень активные колобки, которые не сидят на месте. Интересно наблюдать и за гориллой, особенно за самцом с серебристой спиной весом в 200 кг, когда тебя отделяют от него десяток метров и несколько невооруженных рейнджеров пигмеев, которых при желании эта машина для убийства раскидает одним движением.

Шимпанзе и бонобо (Pan paniscus, карликовый шимпанзе) – вот наши лабораторные двойники, эти два вида наиболее близки к роду homo, именно с ними у нас был общий предок – протообезьяна 5,5–6,3 млн лет назад. Гориллы все-таки отсоединились от нашей общей ветви за несколько миллионов лет до точки бифуркации человека и шимпанзе.

В СССР была мощная приматология. Об этом периоде расцвета в советской научной школе приматологии написано у Э. П. Фридмана в книгах «Этюды о природе обезьян», 1991 и Л. А. Фирсова «И.П. Павлов и экспериментальная приматология», 1982. В сухумском питомнике изучали кроветворение и изменение показателей крови у обезьян при старении. Эти показатели полностью совпали с такими же изменениями у человека.

Шимпанзе живет в полтора-два раза меньше, чем человек, и можно предположить, что эти дополнительные годы жизни человек получил в филогенезе именно в последние миллионы лет, т. е. те последние 300 000 последовательных онтогенезов, что, по меркам эволюции, не так уж далеко от нас в начале XXI века. Вернее, совсем рядом.

Но человек имеет признаки неотении, череп взрослого человека и череп детеныша шимпанзе имеют похожие формы. Период взросления у нас более длительный по сравнению с шимпанзе. Кроме того, зародыши высших обезьян и человека имеют схожие выпуклый лоб, выступающий нос, степень развития коры мозга. Также похожи гены и кровь. Мозг человека устроен, как и мозг обезьян, шимпанзе даже умеет смеяться. Также схоже строение опорно-двигательного аппарата, мышц, сложно отличить сперму и плаценту, становление энцефалограммы у человека и приматов имеет схожую динамику.

Если обратиться к базе pubmed и поставить признак «старение шимпанзе», появляются ссылки на более чем 200 работ, включая эпидемиологические исследования ПЖ и изучение причин смерти у данного вида. Но это крайне незначительная цифра, показывающая, что такие исследования крайне дороги.

Даже в неволе молодые взрослые шимпанзе имеют значительно более высокие показатели смертности, чем люди. У шимпанзе проявляются возрастные изменения начиная с 34 лет. Интересно, что возрастная смертность у высших обезьян и человека также схожи, среди особей мужского пола также присутствует более высокая смертность, так что к старости остается больше особей женского пола. Хотя неизвестно, отличается ли темп старения между шимпанзе и человеком, начало старения происходит у шимпанзе в более раннем возрасте. Показатели истощения теломер схожи между двумя видами, но теломеры у шимпанзе в два раза длиннее, чем у людей, и разница в долговечности двух видов, человека и шимпанзе, по-видимому, не связана с сокращением теломер, как об этом думали еще десять лет назад[23].