Машины были как на подбор. Одна расписана языками пламени, к другой приделана лесенка (и по ней снует не меньше народу, чем копошится внизу), на крыше третьей красовались огромные кусачки.

– Такими можно перекусить любой металлический забор, – Калле крутился возле машины с кусачками до тех пор, пока его не прогнал какой-то лысый дядька.

– Идиоты, – фыркнула Хели. – Ребята из Саво совсем с ума посходили. Такие кусачки в Финляндии запрещены, на шоссе их остановит первый же полицейский отряд. Нет, братик, настоящий разбоймобиль должен быть незаметным (Хели дернула ручку возле люка, и разбойничий флаг заметался на ветру), элегантным (похлопала разбоймобиль по крылу) и быстрым. Все остальное – от больного самолюбия.

Незаметность – это хорошо, подумала я, и все-таки барби, развешанные по окнам, – нелишнее украшение. Кому придет в голову, что в такой машине едут разбойники?

– Ага, нынче вечером собрание, – Бешеный Карло вернулся к нам с замасленной бумажкой в руках. В другой руке он держал пирожок с мясом, а жакетка уже слегка утратила первозданную чистоту.

– Ужасно! – сказал он, вчитавшись, и плюхнулся на стул так, что тот только чудом не развалился. – Отвратительно! Пярнанены задрали нос, Хильда, ты только послушай. Они назначили Чарованов экспертами года! Из всех возможных претендентов они выбрали Безумных Чарованов! Хотя их папаша никого больше не поймает, даже если будет бегом бежать. Младший мальчишка стал инженером. Бога ради, – Карло подергал себя за косички, – «Новейшие достижения современного разбоя». Вот к чему все идет. Кому нужны эти новинки? Уж наверное никто не поехал бы на ежегодный сбор, не зная элементарных вещей о разбое!

– Во сколько будет ПиБо? – спросила Хильда. – Мне надо знать, когда ставить тесто.

– А ОСБ? – наседал Калле. – Оно растянется на два дня, как в прошлом году, или будет только отбор? А с какого возраста можно участвовать? Папа, можно, если Пит пойдет на МиМо, или как оно теперь называется, я пойду на ОСБ? Я уже два лета тренируюсь, даже Хели сказала, что у меня хорошо получается. Решение, начальник, прими решение!

– Давайте по очереди, негодники! – И Бешеный Карло начал читать программу вслух. Остальные облепили его со всех сторон. В программе было множество сокращений, которые непосвященному человеку ничего не говорили.

– Добро пожаловать на праздник лета! – мимо нас прошла женщина лет тридцати в кожаной жилетке с буквой «П» поверх короткого платья. На руках у нее была собачка, похожая на карликового пинчера, в четырех клепаных ошейниках и такой же кожаной жилетке. – Соблюдайте правила, будьте взаимно вежливы! Спасибо, что приехали к нам!

Карло схватил Хильду за талию, прикрыл ей рот рукой и держал так, пока женщина не отошла на безопасное расстояние.

– Нет, вы послушайте эту Пярнасиху! – Хильда была в ярости. – Эту корову псевдосвященную! «Добро пожаловать к нам на праздник», как будто это их праздник и их двор! Может, и город тоже их?

– Сделаешь ее в ПиБо, тогда она умолкнет до следующего лета, – успокоил ее Карло. – Сосредоточься на главном. Вот выиграем, тогда и поговорим о взаимной вежливости.

Похоже, мне еще предстоит узнать о Разбойниковых много нового.

После ухода Пярнасихи все занялись своими делами. Бешеный Карло пошел встречаться с остальными атаманами. Хильда выложила на складной столик ингредиенты для теста и попросила Пита натянуть над лагерем тент от любопытных глаз. Хели милостиво осталась со мной.

– Давай посмотрим, что у нас тут есть, – сказала она. – В этом году атаман разрешил Калле участвовать в ОСБ. Этот конкурс идет два дня, задача – быстро и не глядя Оценить Содержимое Багажника, применить лучшую из возможных тактик грабежа и учесть возможные риски. Раньше начальник сам в нем участвовал, но он начинает так кипятиться на последних стадиях, что лучше пусть Калле идет.

Под надежной защитой тента Хильда замесила тесто из муки и большого пакета размоченной и размятой в кашу красной фасоли.

– Идите прогуляйтесь, – велела она нам. – Только не болтайте там ни с кем и не смотрите в глаза. И возьмите рации. Позывные те же.

Хели начала собираться, как в поход. Засунула за голенище армейских ботинок нож. Для балисонга она давно пришила к поясу ножны, из которых он вынимался в долю секунды. В карманы сунула перечный пульверизатор и внушительный кусок цепи, из которого делала себе пояс – продевала колечки в петли брюк. Одновременно она продолжала объяснять правила:

– Хильда пойдет на ПиБо, это ежегодный женский конкурс, Пирог-и-Борьба. Правила каждый год немного меняются. Использовать можно только съедобные составляющие, нельзя нарочно травить других участников. В этом году судья сам пробует и оценивает пироги – это большой плюс. Раньше туда чего только не замешивали: и строительный раствор, и уголь. – Хели поймала мой недоуменный взгляд. – В этом конкурсе два этапа. Сначала все участницы пекут пироги. Каждый пирог делится на кусочки по числу участниц, обычно от шести до восьми, ну и в этом году еще кусок для судьи. Первый этап – оценка пирогов. В этом году за вкус и внешний вид тоже дают очки. Второй этап – поедание. Каждая участница пробует кусок чужого пирога. Съесть надо все до крошки, иначе вылетаешь из конкурса.

Я так торопливо записывала, что в механическом карандаше то и дело ломался стержень.

– Третий и последний этап – борьба. Все против всех, но попарно, сразу после поедания пирогов. Очки начисляются по тем же правилам, что и в свободной борьбе. Потом очки за все три этапа складываются, та участница, которая набрала больше всех, становится чемпионом года ПиБо и может, если захочет, прилепить специальную наклейку к крылу своей машины.

Я оглядела крылья всех машин на парковке.

– Но здесь такой наклейки ни у кого нет?

– И не будет, – фыркнула Хели. – Хильда выигрывает ее каждый год. Один раз выиграла даже со сломанной рукой. Это потрясающий, безумный, бешеный конкурс! Стоит посмотреть. Завтра в три.

– И ты тоже будешь в нем участвовать, когда вырастешь?

Хели смерила меня убийственным взглядом, знакомым по первым дням, но быстро смягчилась, вспомнив, насколько я не в теме:

– Я? Печь пироги? Сама подумай.

Наконец Хели полностью снарядилась и повела меня осматривать стоянки. За щитами стоял лагерь Пярнаненов, самый большой и шумный из всех. На наших глазах к нему подъехала молодая компания, и щиты раздвинулись, чтобы пропустить их, но тут же сомкнулись снова.

– Слава этим ребятам досталась незаслуженно, – рассказывала Хели, посасывая салмиачный леденец на палочке, остатки нашего первого набега на видеопрокат. Пока мы шли вдоль забора, нас облаяла маленькая собачка, та самая, с которой гуляла Пярнасиха. Несмотря на жару, собачка все еще была в кожаной жилетке с буквой «П». – Просто они все потомки Великого Пярнанена, которым так восхищаются начальник и Пит. Но старый Пярнанен давно сюда не ездит и вроде бы много лет не встает с кровати, а может, уже и помер, только никто об этом не рассказывает.