– Ты что, действительно, считаешь себя настолько неотразимым? Так вот, я тебя разочарую, у многих на тебя не встаёт и не прилипает. Расслабь яйца, Дэш, им ничего не угрожает, кроме хорошенького удара, если не отойдёшь, – из-за того, что я постоянно дёргаю люльку, и мы то орём, то затихаем, Мими просыпается и начинает хныкать.

– Доволен? Разбудил её! – Шиплю я и, ставя переноску на раковину, беру в руки ребёнка и укачиваю.

– Ну, тише, моя хорошая. Тише, этот наглый раздолбай сейчас выпустит нас с тобой, и мы окажемся на свежем воздухе, не будем травить себя вонью его пота с застоявшейся спермой в его голове, – шепчу я, со злостью глядя на Дэша.

– Я не могу тебя отпустить, полоумная. Я уверен в том, что ты выдумала для себя несуществующие проблемы и хочешь решить их, а это психическое расстройство, которое следует лечить. Дай мне свой телефон, и я позвоню твоему парню, чтобы он забрал тебя. Ты…

– Боже, ты совсем идиот? Думаешь, я реально дура? – Ужасаюсь тому, что меня видят, и вправду, больной на голову, когда я бы всё отдала, чтобы вернуть время и послать Морган подальше.

– Вообще-то, да, я считаю, что ты дура и…

– Умник, у меня своих дел полно, и этот ребёнок лишь усложняет мою и без того отвратительную жизнь. Но я хочу, чтобы она была счастлива, а Морган никогда не подарит ей ни любви, ни заботы, ни нормального будущего. Она улетела. Бросила её и улетела развлекаться, оставив меня разгребать всё это. И я нашла отца Мими. Это ты. Я не требую от тебя ничего сверхъестественного, только экспертизу ДНК и отказ… боже, почему у тебя так душно? – Сглатывая горький ком и тошноту, подбирающуюся к горлу, закрываю глаза, ощущая, как ноги резко подгибаются. Распахиваю глаза. Такие яркие точки. Господи, воздуха не хватает, я…

– Эй-эй-эй, даже не думай здесь падать к моим ногам, – неожиданно мужская рука обхватывает мою талию и крепко удерживает, зажимая Мими между нашими телами.

– Я… всё плывёт. Мне надо пару минут… я… – постоянно задыхаясь, мотаю головой и отпускаю ребёнка, издавая стон ужаса из-за того, что она сейчас разобьётся. Но Мими исчезает из моих рук, оказываясь у Дэша, и в этот момент темнота сгущается в голове, а тело расслабляется, скользя и уплывая куда-то вниз.

Последнее, что я слышу это обречённый вздох и недовольный голос:

– Класс, вот этого мне ещё не хватало.

Аромат жареного мяса, от которого во рту собираются слюни, и живот урчит, как голодный мартовский кот, запертый в клетке и выставленный среди сексуальных кошечек. Тягучий и настолько яркий запах печёной картошки, замурованной на время под углями и доведённой до идеальной кондиции. Невозможно холодное и терпкое пиво, привезённое из Англии на самолёте первого класса. И я, раскачивающаяся в белоснежном гамаке в украшенном замудрёнными гипюровыми цветами платье, а надо мной загорелый и обнажённый по пояс пастор, махающий бамбуковыми листиками, создавая лёгкую прохладу. Мои губы растягиваются в улыбке, когда он подносит к моему рту сочный и сочащийся маслом и пряностями кусочек стейка. Я эротично обхватываю вилку, а сок стекает по моему подбородку, подхватываясь горячими шаловливыми губами. Тихий стон, и к чёрту еду, я голодна в другом. Закрывая глаза, наслаждаюсь вкусом мяса и медленными, порочными поцелуями, подбирающимися к моим губам. Улыбаясь, открываю глаза и вместо тех самых карих и глубоких, встречаюсь со сверкающим лазурной глубиной океана взглядом, в котором плещется насмешка и что-то вроде «я же говорил, что ты от меня без ума».

– Нет, это не мой сон. А ну, пошёл отсюда, – возмущённо шиплю, ударяя чёртового Дэша по обнажённому плечу, а он, складывая губы бантиком, несколько раз целует воздух, напоминая мне мою тётю Андреа, от которой всё лицо было в слюнях. С жутким криком дёргаюсь и падаю на жёсткий и липкий пол. А где же песок и пальмы?

Недоумённо моргаю, оказываясь в слабоосвещённом узком помещении, пропитанном характерной знакомой вонью.

– Чёрт, – издаю стон и, цепляясь руками в мягкий матрас узкой кровати, понимаю, что до сих пор нахожусь в проклятом трейлере и абсолютно не помню, как всё так получилось. В голове туман, и она просто раскалывается от боли, а тошнота от голода сильнее даёт о себе знать. Словно какая-то дымка внутри меня и снаружи, что даже зрение подводит, искажая фигуру, приближающуюся ко мне.

– Вот и очнулось наше недоразумение. Как спалось, психопатка? – Я узнаю этот акцент и совершенно точно смех. Меня поднимают за подмышки и усаживают обратно на постель, пока осознание всего происходящего… нет, не так. Я, как дура, моргая, смотрю на зазывные ямочки парня, и тяну носом до одурения вкусный аромат еды.

– Ты… я… что случилось? – Хриплю, потирая виски, пульсирующие от болезненных толчков.

– Ну, сначала ты притворилась кисейной барышней, затем стонала и явно трахала кого-то во сне так, что мне пришлось даже немного погреметь, чтобы прекратить это. Кстати, ты стонешь, как бегемот на унитазе, смени тональность. И я был бы только рад, чтобы ты заткнулась, но услышал крики подобные воплям рожающего окуня: «О, да, да! Ещё! Не останавливайся». В общем, я плюнул на это неблагодарное занятие и вынес Мими отсюда, чтобы ты не извратила ещё невинную помидорку. И я…

– Ты придурок, – качая головой от этого нелепого рассказа, фыркаю и поправляю распущенные и спутанные волосы, замирая, когда нащупываю очень такую объёмную выпуклость на коже.

– Откуда у меня шишка? Ты что, ударил меня и запер здесь? Ты больной? Ты…

– Эй, успокойся. Ты грохнулась и ударилась об угол шкафчика. К слову, ты его сломала и должна мне за починку пятнадцать баксов, а с моим невероятно ангельским терпением я накину ещё двадцатку, так что с тебя тридцать пять долларов. Да не бил я тебя, извращенка полоумная! Ну, так получилось, я нечаянно выпустил тебя, чтобы удобнее взять Мими на руки, – поднимая руку, оправдывается парень.

– Ладно, возможно, я немного был рад тому, что ты отключилась и закрыла свой рот, прекратила орать и немного теперь калека, – добавляет он со смешком.

– Где Мими? Куда ты дел моего ребёнка, и какого чёрта я упала в обморок? – Пытаюсь встать, но голова вновь начинается кружиться, вынуждая остаться сидящей на месте.

– Ребёнок не твой, а какой-то Морган. И сейчас малышка спит на улице. А почему ты рухнула к моим ногам, как мешок с дерьмом, чёрт тебя знает. Давно практикуешь подобное, чтобы потянуть время и вынудить сексапильного парня терпеть тебя? – Нагло ухмыляется, вызывая во мне желание врезать по его самодовольной красивой морде.

– Судя по твоему взгляду, могу сказать, что приветствие прошло успешно, так что теперь пришло время поболтать нормально. Как себя чувствуешь? – Меняя тему, Дэш становится серьёзнее и уже как-то странно вглядывается в моё лицо.

– Тошнит немного, и я… чёрт, это от недосыпа и недоедания. Последние дни были шоковыми для моего нежного организма. Обычно, я не падаю в обморок. Я выносливая и… – замолкаю, считая, что и так выставила себя в довольно ужасном свете перед ним. И отчего-то меня это волнует.