не было), но выяснять, насколько хорошо оно работает, ему пока не хотелось. Тут еще прервалась связь с матерью, находящейся не в лучшем состоянии…

Единственное, что удивило и порадовало — Эйлин сама сумела довольно быстро переключиться на дела, так что их вылазка все же завершилась успешно. Он бы, конечно, еще полазал по замку, но силы в теле ребенка закончились. Правда, мать и тут обрадовала, достав из сумки бутылку воды и бутерброды. Они подкрепились прямо в библиотеке, сидя на стопках книг.

И вдруг его накрыло… Северус успел только примостить голову на колени матери и сделать вид, что спит. Он чувствовал огромное холодное одиночество и пустоту, ощущал, будто его насквозь продувает ветер… А потом появились два странных комочка, теплых, родных. Недоверие сменилось надеждой, на фоне ледяной горечи забрезжила… нет, пока еще не радость — мечта о ней, хрупкое ожидание… Северус понял, что так он слышит Замок. Его замок. Его и матери — по праву последней крови, по праву рождения.

Он поднял голову из-под ладони матери и встал:

— Я отойду ненадолго, хорошо?

Та молча кивнула.

Его словно что-то вело через соседние залы, и в одном из них — со старым разбитым роялем — он остановился. Здесь. Северус встал в центре и снова ощутил — на сей раз теплые потоки, обнимающие его тело.

Эйлин не усидела на месте. Она тихо пошла за сыном и увидела его в бальном зале. Ножом по сердцу резанул разбитый, со сломанной ножкой рояль. А в центре — сын, шепчущий:

— Я вернусь. Потерпи, немного потерпи. Подожди три года. Я вернусь!

Она ощутила как теплое прикосновение воздуха подталкивает ее к сыну, подошла и взяла его за руку:

— Мы вернемся. Клянусь, мы вернемся.

Глава 7

14. Двоюродная кровь

Как же все болит… Северусу казалось, что ноют все до единой мышцы его маленького тела. Слишком велика оказалась вчерашняя нагрузка. И хотя мать дала выпить очередное зелье, намного легче ему не стало. Магичить же в таком состоянии оказалось просто невозможно. Да, как-то надо набираться сил, и побыстрей. «Займись физкультурой!» — значилось в небольшой записке, ждавшей его на столе в кабинете. И все.

Он же продолжал штудировать книги по возрастной психологии: в конце лета его ждало тестирование, а по его результатам — первая ступень школы. Элементари скул… А в блокноте появился новый список задач, в том числе «стать сильнее» и «научиться драться». И еще «поменять фамилию матери и сестре». Увы, напротив них пока не стояло даже примерных способов решения…

Эйлин не могла надивиться на сына, который спокойно, как будто давно это делал, ассистировал ей — готовил ингредиенты, следил за зельями: как оказалось, ему можно доверить практически что угодно.

"Главное, чтобы ребенок понимал, что участвует в очень важном деле", — думала она. Ей уже не терпелось опробовать подобный подход на группе, даже хорошо, что лето и каникулы скоро заканчивались. Она даже придумала общее дело: малыши сами (под ее руководством, конечно) будут писать сказку!

Подивилась она и собственному палисадничку, списав появление магических растений на детские выбросы магии, возможно, активировавшие спавшие семена. И снова невольно начала задумываться о возвращении в магический мир, хоть это и было весьма рискованно.

Непреодолимой преградой было всего лишь одно имя: Нобби Лич. Гнев и страх Эйлин. Министр магии. И, судя по тому, что они видели в замке, тот еще параноик. Поскольку мерзавец уже давно и плотно сидел в министерском кресле, добраться до него было практически невозможно и очень опасно. Но… весьма желательно.

Поэтому-то Эйлин, кляня свою юношескую бестолковость, усердно занималась самообразованием… Иногда она физически ощущала, как беззащитна, но, если раньше просто сжалась бы в комочек и тихо поплакала где-нибудь в углу, теперь, стоило взглянуть на сосредоточенное серьезное личико сына, помешивавшего зелье в котле, как в ней поднималась здоровая злость. Прежде всего, на себя. О, если бы можно было вернуть те дни, Хогвартс не видел бы студентки прилежней!

Они с сыном еще не раз навестили старый замок, всей душой ощущая, с какой надеждой тот откликался на их шаги, и перенесли к себе домой немало нужных книг. Но, увы, даже с их помощью Эйлин едва дотянула бы до среднего уровня. Слишком многое забылось. Слишком многое было пропущено. Ей нужен был наставник, а еще лучше бы — защитник. Без поддержки появляться в магическом мире для нее было смертельно опасно. Когда она попыталась как можно проще и понятнее объяснить это сыну, он только кивнул в ответ, задав единственный вопрос, вызвавший тихую бурю в ее душе:

— А мне?

— А одаренному ребенку тем более опасно одному, — тихо сказала она тогда.

— А оборотное? — не сдавался сын.

— Если встретится хоть кто-то с амулетом истинного зрения, оно не поможет. Хотя даже некоторые защитные амулеты имеют свойство показывать, что под личиной.

— Родственники?

— Рода Принц больше нет. Никого, кроме нас, разве ты не понял?

— Дяди, тети, двоюродные, троюродные… Неужели ты не можешь вспомнить никого, кто бы к тебе неплохо относился — в детстве, в юности? И хорошо бы из тех, кто никогда не был в центре событий магического мира.

Эйлин задумалась и внимательно посмотрела на сына.

— Тебе точно будет шесть? Не шестьдесят? — вырвалось у нее. А сын рассмеялся:

— Не шестьдесят, это точно, мама. Ну вот так у меня мозги устроены. Ни на кого из родственников не похоже? Нет? — он хотел поскорей свести все к шутке, но дальнейшее было совершенной неожиданностью. Мать охнула, приложив ладонь ко рту и тихонько воскликнула:

— Конечно! Джордж Селвин, сын сестры моей бабушки. Он родился сквибом, но я помню, что семья не оставила его, и они даже гордились тем, что он сделал карьеру в магловском мире. Кажется, один из колледжей при Кембридже называется его именем! А еще его брат Гамильтон — он закончил Хогвартс за четыре года.

— И где они сейчас?

— Понятия не имею… Надо искать. Надо побывать в этом колледже.

* * *

Словно кто им ворожил… Эйлин пришло приглашение на курсы переподготовки. И одним из возможных мест был именно Селвин-колледж! Эйлин, не раздумывая, собрала документы и немногие вещи для себя и сына, запаслась новыми амулетами, часть из них сразу надела на себя и на Северуса, отдала дочь в надежные руки Кэти и Тоби — и