В то же время Буденный с энтузиазмом докладывал Ставке набор примитивных выкладок и неподтвержденных данных относительно обороны Одессы. Вместо конкретных мероприятий, планов воздушной обороны, дислокации обороняющихся войск, он который раз повторил заученные призывы и лозунги[70].

5 августа 1941 г. Сталин одернул маршала: «С предложением маршала С.М. Буденного о рубеже отвода войск Южного фронта на линию реки Ингул Ставка никак не может согласиться… Приказываю: 1) При отводе войск Южного фронта занять линию восточный берег Днепровского лимана до Беляевка, от Беляевка на Ротмистровка, Березовка, Вознесенск и далее на Кировоград, Чигирин. 2) Отвод производить в ночное время и этапами, прикрывая сильными арьергардными боями, и закончить его не позже 10 августа»[71].

6 августа, не дойдя до намеченного оборонительного рубежа, 72-й кавполк 9-й кавалерийской дивизии подвергся нападению танков противника и был рассеян. Танковые части противника устремились на Вознесенск и отбросили остальные два полка 9-й кавалерийской дивизии. Вознесенск был захвачен противником, как и единственный мост через Южный Буг у Вознесенска. Прорыв танков фон Клейста поставил крест на удержании рубежа обороны по Днестру, так как тыл Южного фронта, восточнее Котовска, оказался открытым на 150 км[72].

Но еще в более катастрофическом положении оказался правый фланг Южного фронта – остатки группы генерала Понеделина. В Ставку докладывали: «От Понеделина получена радиограмма панического содержания, что организованный выход из боя без уничтожения своей материальной части или без немедленной помощи извне якобы невозможен. Эта оценка положения Понеделиным неверна, и сплошного фронта нет. Имеются промежутки до 10 и более километров. Топтание на месте Понеделина другим иначе объяснено быть не может, как только растерянностью, нераспорядительностью, неэнергичностью…»[73]Но эта информация командарма Тюленева была не совсем верной. Армейские штабы не имели оперативной связи с вышестоящими штабами, командование Южного фронта не получало регулярной информации о положении дел.

Группа Понедедина сражалась в полном окружении, силы прорывавшихся советских частей таяли в контратаках, отражаемых заслонами немецкой артиллерии и танков. Немцы изо дня в день усиливали нажим на занимаемый группой плацдарм, чтобы отрезать им путь отступления, стянуть кольцо окружения. Этот плацдарм (густой лес Зеленая Брама) не превышал размера 10 х 10 км и постоянно простреливался артиллерией и закидывался бомбами немецких бомбардировщиков. В то же время армию не поддерживала фронтовая авиация, а снарядов и зениток уже не было. 1–6 августа гитлеровцы уничтожали окруженные армии…

И. Тюленев отменил приказ главкома Юго-Западного направления Буденного от 3 августа о прорыве группы Понеделина к Одессе, распорядившись выходить из окружения в восточном направлении. В то же время Тюленев приказал идти на выручку группе Понед елина частям 18-й армии, но в ночь на 2 августа немцы прорвались к Первомайску и Кривому Озеру, окружив сами части 18-й армии. 5–8 августа противником были уничтожены штабы 6-й и 12-й, в плен были взяты командующий 12-й армией Понеделин и командующий 6-й армией Музыченко. В плен попали два командарма, четверо командиров корпусов, начальник политотдела армии, 11 комдивов, погибли два командира корпусов и шесть комдивов. Группа войск, которую возглавил генерал 49-го стрелкового корпуса С.Я. Огурцов, организовалась в «партизанскую армию», решив прорываться к Одессе. Но и эта группа была разгромлена и пленена. Потери советских войск в Уманском котле составили до 25 тыс. погибших и пропавших без вести и около 100 тыс. пленных… Ставка Верховного главнокомандования, главнокомандование Юго-Западного направления объявили командующего группой войск П.Г. Понеделина виновником разгрома фронта, предателем, добровольно сдавшимся в плен. В 1950 г., по приговору Военной коллегии Верховного суда, П.Г. Понеделин был приговорен к расстрелу[74].

В боевом донесении командующего войсками Южного фронта в Ставку Верховного главнокомандования 4 августа 1941 г. сообщалось о наступлении советских войск на Дубоссарском направлении силами 51-й стрелковой дивизии, во взаимодействии с частями 30-й стрелковой и 95-й стрелковой дивизии.

4 августа, видя нерешительность командования Южного фронта и Приморской армии, Военный совет ЧФ направил наркому ВМС СССР телеграмму, в которой подчеркивалась необходимость отстоять Одессу даже в случае отхода от Одессы частей Южного фронта. Командование ЧФ просило наркома сообщить об «опасном положении» Одессы в Ставку. В тот же день нарком ВМФ прислал ответную телеграмму, в которой приказывал Одессу не сдавать. 5 августа, когда угроза выхода сухопутных армий противника в район Одессы и блокады города с суши стала реальностью, Ставка издала приказ: «Одессу ни при каких условиях не сдавать», подтвердив его директивой: «Одессу не сдавать и оборонять до последней возможности, привлекая к делу Черноморский флот»[75].

5 августа в 9.00 411-я батарея, что находилась в пригороде Одессы за «дачей Ковалевского» (командир – старший лейтенант И.Н. Никитенко), открыла огонь из всех своих орудий по Аккерманской (Белгород-Днестровской) крепости, где, по сведениям разведки, разместились румынские части и техника. 25 осколочных снарядов (каждый по 97,5 кг) накрыли цель и принесли большие потери противнику.

Когда войска 9-й армии отошли, обнажив правый фланг Тираспольского УР, возникла угроза захвата противником укрепрайона вместе со всей инфраструктурой и вооружением. 5 августа командир ТУР полковник Г.М. Коченов получил приказ от Военного совета Приморской армии о свертывании Тираспольского укрепрайона, разоружении дотов (пулеметные доты разрушить не успели) и других инженерных сооружений. Необходимо было немедленно взорвать огневые сооружения, вывести людей с оружием, техникой, боеприпасами и использовать их для пополнения полевых войск. Высвобожденные пулеметы ТУРа шли на усиление дивизий и в армейский резерв. Гарнизон ТУРа, сняв из дотов пулеметы и подорвав 47-мм и 76-мм капонирные орудия, отошел на станцию Карпово (40 км от Одессы). Под прикрытием пульбата и артдивизиона, отбивавших 6–7 августа атаки противников на рубежах ТУР, боеприпасы и техника вывозились к Карпову и грузились в вагоны для отправки в Одессу. Приморская армия пополнилась 11 тыс. кадровых пулеметчиков, артиллеристов, саперов, связистов, разведчиков, ополченцев, получила около 500 станковых и 320 ручных пулеметов, полк орудий с пятью боекомплектами к каждому, что повысило боевую мощь армии. Два пулеметных батальона были направлены в Одессу на переформирование, в распоряжение штаба армии поступили батальон связи и саперный батальон. Остальные пулеметные батальоны и артиллерийский полк вливались в состав стрелковых дивизий Приморской армии. Пулеметчикам и артиллеристам Тираспольского укрепрайона суждено было сыграть в обороне Одессы немаловажную роль[76].