– Ну, в городе развернули полномасштабную операцию, – сказала Энни, внезапно увидев во Френки мать и ощутив вину. – Теперь Рори точно тебя понимает.

Буря снаружи усилилась, кружа вихрями вокруг дома; дождевые капли молотили по крыше. Однако сквозь шум Энни расслышала, как внизу что-то упало. Погладив Френки по сальным патлам, она сказала:

– А вот и копы. Посиди тут, я спущусь и гляну. Лучше избавься от всего, чего им не стоит при тебе находить. И еще, говори им все, что знаешь. Ложь только навредит.

– У меня секретов нет, – пробормотала Френки.

– Тайны есть у всех. Копы их рано или поздно узнают. – Прихватив палку, Энни спустилась вниз. Позвала в темноту: – Кто тут?

В передней, ударив по глазам, вспыхнул яркий свет, но Энни не стала показывать страх и просто заслонилась рукой.

– Кто тут? – снова спросила она и наконец разглядела знакомый силуэт Трея.

Энни чуть не выругалась. С тех пор как Трей вернулся с материка, она его еще не видела. Он наконец погасил фонарь, и комната погрузилась в кромешную тьму.

– Торопишься? – неожиданно близко прошептал Трей. – Собралась куда-то?

Он обыскал Энни. Он был из тех, кто упивается властью, пуская ее в ход при любой возможности.

– Я слышала, как кто-то пришел, – сказала Энни. – Спустилась посмотреть.

– Где мамаша?

– Наверху. Дай ей немного времени, – попросила Энни, вспомнив о таблетках, которые вынюхала Френки, и решив оказать соседке хотя бы малую услугу. – Она пока не в состоянии ни с кем говорить.

– Пока все ищут ее сына?

– Ты понятия не имеешь, каково это, потерять ребенка, – сказала Энни и даже в темноте увидела, как Трей прожигает ее взглядом. Он все же знал. Оливер ведь и его ребенок.

– Вот что я тебе скажу, – произнес Трей. – Не все родители в такой ситуации спешат заторчать. – Он снова зажег фонарь и провел лучом света по замусоренному полу. – Не представляю, как тут вообще можно жить?

Энни промолчала. Согласившись, она унизилась бы.

– Ну ладно, – спустя секунду произнес Трей. – Скажи, ты знаешь Френки? Знала ее в Портленде?

– Может, видела где-нибудь, но знакомы мы не были.

– Как она тогда нашла этот дом?

– Так же, как и я. Кто-то в городе подсказал. Это же не тайна какая-нибудь.

– Да уж, – согласился Трей. Привалился спиной к стене и сполз на пол. Похлопал по доскам рядом с собой.

Энни поняла намек, и тут, в этом доме, по уму, ей следовало бы принять приглашение. Но только не сейчас. Это было бы неверно.

– Мы не одни, – напомнила она.

– Разве Френки не упоролась?

Трей потянулся к Энни и едва коснулся ее, но она шарахнулась, как от удара током. Отошла к лестнице.

– Пойду приведу ее, – сказала она, обернувшись.

Поднялась, пробежала по коридору, спустилась по служебной лестнице в кухню, где еле-еле открыла подтопленную дверь черного хода. Выскользнула через узкую щель в ночь. К тому времени глаза уже привыкли к темноте, и она сумела отыскать путь через заросли деревьев. Трей окликнул ее, но ветер унес его слова. Энни бежала. По дорожке. К пляжу. К маяку. Время еще оставалось.

Впереди раскинулся берег: каменистые утесы и острые скалы. Вода в бухте бурлила, волны бились о неровный гранит, круто уходящий вниз, а посреди шторма горел свет маяка. Энни опоздала. Перешеек исчез под темными водами. Слышно было, как Трей завел двигатель пикапа, скользнули по земле лучи фар. Тогда Энни бросилась к скалам. Вода проникала под дождевик, а в это время где-то позади остановилась машина, хлопнула дверь.

Порывом ветра Энни чуть не сбило с ног.

На берегу вспыхнула и запрыгала точка света – это Трей зажег налобный фонарик и бежал к Энни. Тогда она устремилась дальше, по облепленным рачками валунам, пока не оказалась на пляже. О берег бились пяти- и шестифутовые волны. Вода набегала на песчаный берег и лизала ноги Энни, как бы пытаясь засосать ее в море. А где-то там, в темноте, был Трей.

Энни знала это место. Приходила сюда ночами в поисках мидий и устриц, когда голодный желудок не давал уснуть. Сейчас, перепрыгивая с камня на камень, она вообразила, как летним днем здесь строят песочные замки Френки с Итаном, как к ним подбирается прилив.

Энни сбило волной. Кругом грохотала вода, а ее руки увязли в холодном песке, таявшем как карамель. Промокнув насквозь, Энни через силу проползла вперед, заставила себя встать и отступить. В этот момент появился Трей.

– Энни!

Она почти слышала его запах: сандаловое дерево, табак, нотка корицы.

Нельзя было оставаться с Треем наедине. Только не сейчас.

Вот он прошел мимо ее укрытия, и она проделала остаток пути по тропинке. Подкралась к краю утеса и свесилась с него, ища опору для ног. В расселину в этот момент с ревом хлынула ледяная вода. Сдирая руки об острые раковины рачков, Энни повисла, подождала, пока вода схлынет, и спустилась еще на пару футов. Но вот накатила еще волна, и в этот раз Энни оказалась под водой. От холода легкие в груди чуть не лопнули. Наконец Энни, глотая соленые брызги, отдышалась. За спиной у нее мерцал маяк. Энни представила, как разжимает пальцы, отдаваясь волне, как уносится с ней в океан, и вода заполняет легкие, разбивает ее тело о камни. Наступят ли тогда мир, тишина и покой? Энни вообразила день, не наполненный сожалениями… Нет, бороться она не перестанет, никогда. Будет, несмотря ни на что, цепляться за любую надежду.

В этот миг ее схватили за запястье и дюйм за дюймом втащили обратно на утес. Трей откатился в сторону, увлекая Энни за собой, и она растянулась на нем. Закашлялась, выплевывая воду. Потом слезла с Трея, встала на четвереньки и кашляла до изнеможения, а после рухнула на спину. На лицо, смывая соль, попадая на губы и в рот, падали дождевые капли, и Энни глотала их с благодарностью. Она была благодарна не за то, что спаслась, а просто за то, что жива.

– Энни, Энни, ты как?

Энни посмотрела в глаза Трею: тот смеялся. И правда, Анной же зовут манекен для отработки искусственного дыхания[15].

– Заткнись, – ответила она.

Трей лег рядом, лицом кверху.

– Какого хрена ты творишь? Чего побежала-то?

– Не хотела, чтобы Френки нас видела. А еще про Лидию подумала. Она моя лучшая подруга.

– Лучшая? – спросил Трей, подкатываясь ближе.

Свет фонарика слепил, но даже с закрытыми глазами Энни узнала прикосновение Трея, когда тот погладил ее по щеке. Теперь она могла стать другой – веселой, доброй и открытой Энни. Какой всегда хотела быть. В отличие от Лидии и Воуна, Энни понимала: неважно, где ты живешь, люди за тобой всюду следят и делают выводы. И если расслабиться, можно позабыть свою легенду, запутаться в собственной лжи. Однако здесь и сейчас, посреди бури и под покровом ночи, она ощущала себя в безопасности. Наконец. А маяк и до завтра подождет.