то что такси, но приходилось топать к Киану на своих двоих, чтобы не привлекать лишнего внимания, даже несмотря на то, что в Нулевке я давно свой человек.

Меня часто спрашивают, как я умудряюсь не терять удовольствие, торча в этой дыре. Я обычно говорю что-то вроде: «Благие цели перевешивают все минусы обстановки! Я ведь иду помогать людям!» На самом деле Нулевка не угнетает меня по двум причинам. Первая – мне ни капли не жаль неудачников. Это не мой мир и не мои проблемы, я до такого точно не докачусь. Да, я помогаю людям справляться с душевными травмами, но если буду примерять на себя шкуру каждого, то просто утону. Поэтому у меня, как у любого здравомыслящего психолога, отлично выстроена ментальная защита. Возможно, со временем она переросла в равнодушие, но так ведь удобнее, правда? Вторая причина – главные сокровища всегда зарыты в самых грязных пещерах. А я та еще охотница за кладами в людских головах. Так я и узнала о Камелии – закопавшись по горло в подсознание одного очень неприятного типка. И это, без сомнений, того стоило.

Всю дорогу я зевала в локоть, и даже розовые очки не придавали прелести этому утру. Ночью я вообще не спала, чтобы вытрясти из Халла информацию. Предпочла бы вместо этого вытрясти душу из Алика, а то он совсем обалдел. Но если среднюю блокировку мои девочки щелкали, как орешки, то Халла – совсем другой уровень. Тут мне пришлось заняться делом самой. Так что я мечтала о мягкой постельке, пока цокала каблуками по длинной улице, проходя мимо вывесок: «Общественная баня», «Бакалейная», «Рынок из рук в руки», в простонародье – барахолка, куда часто заезжал по работе наш Стрела.

Эви[12] мне как-то рассказывал, что слово «рынок» пришло к нам из тех древних времен, когда в мире еще водились деньги и ни еду, ни одежду не разрешали брать в магазинах просто так. Хотя тогда не существовало и уровней, можно было зайти в любое заведение, не прикладывая удольмер к сканеру. Прямо как тут, в Нулевке. Ниже нее падать просто некуда, поэтому тут сканеры не нужны.

Утро выдалось ясное и прохладное. Клены уже начали краснеть и понемногу сбрасывать листья. Недаром этот месяц назвали в их честь – клением. Здешним дворникам приходилось по старинке сметать их метлой и ссыпать ведрами в уличные мусороприемники. У нас, на десятом, работали специальные автономные машины, которые всасывали и тут же перерабатывали мусор внутри себя, а потом утилизировали спрессованные остатки. Поэтому, даже когда ударяли морозы и большая часть деревьев за ночь становилась голой, людям нечем было весело пошуршать с утра. Но зато там мне не приходилось сдирать листья со шпилек.

Среди вывесок, мимо которых я проходила, не было ни одной с надписью «Парикмахерская», хотя парикмахерская тут имелась. И это уже многое говорило о мизантропе, который в ней работал. Он всеми способами пытался укрыться от социума в своей полуподвальной пещере-квартире, объединенной с рабочей зоной. Будь его воля, он бы вообще ничего не делал, но по закону всех здоровых гедоничан обязывали трудиться на благо общества до сорока лет, то есть до пенсии. И хотя Киан в своем деле считался мастером, люди из моего района приходили к нему вовсе не за новой стрижкой, а за особой услугой, которую он предоставлял только посетителям с верхних уровней. Нулевики о ней, по-моему, вообще не знали.

Наконец я нашла его дом – типичную для этого квартала серую четырехэтажку с дождевыми подтеками на стенах. Спустилась по ступенькам и постучала в фанерную дверь. Никто не ответил. Я стала заглядывать в окна, но, конечно, ничего не увидела: Киан отлично умел баррикадироваться, это у нас с ним общее. На стекла были наклеены фиолетово-желтые узоры из полупрозрачной пленки. О настоящих витражах, как у меня дома, речи тут и близко не шло, но каждую деталь Киан вырезал и подогнал так аккуратно, что я готова была поверить.

Обычно владельцы полуподвальных квартир даже шторы не вешали, потому что недостаток света угнетал, но Камелии настроение испортить было невозможно в принципе. Его уровень всегда оставался на нуле.

– Киан! – завопила я, пнув дверь ногой. – Я знаю, что ты дома! Открывай! Рабочий день уже начался!

Этот пещерный житель не выносил громкие звуки и ненавидел лишнее внимание. Вот уж кто точно не пойдет в День единства на площадь[13]. И я этим нагло пользовалась, уже не в первый раз. Как правило, у людей, знавших Киана, не хватало на такое духу, но я привыкла получать что хочу.

Я как раз набирала в грудь вторую порцию воздуха для нового вопля, когда дверь открылась и на пороге возник сам Киан Камелия во плоти. Каждый раз при виде его мрачной физиономии меня одолевала зависть. Потому что мне ради симпатичного личика пришлось три пластических операции сделать. Уменьшить подбородок, подправить нос, увеличить губы, чтобы походить на куколку, как в детстве. Пластика – это, между прочим, привилегия только для десятого уровня. А у Киана от природы была такая точеная, симметричная и, как сказал бы Эви, «аристократическая» мордашка, что меня это раздражало. А еще прямо руки чесались растормошить его гладкие, как шелк, блестящие волосы до плеч, разделенные точно посередине идеальным пробором. Мои волосы были примерно такого же светлого оттенка, но никогда в жизни они так не блестели, даже после выпрямления природных волн в салоне.

– В этом палее лимит исчерпан, – сказал Киан и собрался уже закрыть дверь, но я умела влезать без мыла не только в людские души, но и в личное пространство пещерных мизантропов.

– Знаю! – Я быстро сунула ногу в щель между фанерным полотном и дверным косяком и решила зайти с козырей. – Я принесла тебе две коробки потрясающих эклеров из кондитерской «У Шале». Это ограниченная подарочная коллекция! Пришлось все утро стоять в очереди, чтобы успеть их взять! Сусальное золото, миндаль, натуральное какао, никакой синтетики, никаких заменителей, никакого добавленного сахара! Все, как ты любишь! И еще тепленькие!

Теоретически я не нарушала закон, предлагая человеку с нулевого уровня угощение из кондитерской с десятого. Нигде не было написано, что это запрещено. Потому что ну какой десятник будет дружить с нулевиком и приходить в его убогий квартал, чтобы угостить элитными эклерами? Это ж абсурд. Всем известно, что чем больше разрыв между тобой и твоим несчастным другом, тем быстрее он утянет тебя на дно. Нельзя дружить с неудачниками. Это токсичные