Но больше ни старухи, ни девочки Плинтус на прогулке не встречал.

Однажды хозяин, как обычно, снял с вешалки поводок и, произнеся волшебное слово «Гулять!», повёл Плинтуса «на свободу». Уже выходя со двора, пёс вдруг услышал из-за кустов горький надрывный детский плач.

– Машенька моя-я-я, где моя Машенька-а-а-а?! – безутешно рыдал ребёнок.

Взрослый голос говорил какие-то утешительные слова, но они не помогали, и плач становился всё громче.

– Она погибнет без меня! Она умрёт! Её нужно немедленно найти! Где моя Машенька, моя любимая кукла?!

Кому-то срочно нужна помощь! Наконец-то! Плинтус сейчас всех спасёт, обезоружит всех бандитов! Он грозно зарычал, смело выбежал из-за кустов и… в нерешительности остановился. Плакала та самая девочка, которая так хотела поиграть с ним тогда. А утешала её та самая мегера, которая кричала, что всех собак нужно «перестрелять». Только теперь вид у неё был совсем не воинственный, а какой-то жалкий и растерянный. Собаки она не заметила.

Зато Плинтус случайно увидел в траве под кустами кусочек блестящей материи. Пёс припал на передние лапы и принюхался. Запах девочки он запомнил очень хорошо. Незнакомая вещь под кустом пахнет точно так же. Значит, она принадлежит именно ей. Плинтус подполз и схватил зубами то, что по извлечении на свет оказалось небольшой куклой, одетой в блестящее бальное платье.

Наверное, девочка, заигравшись, не заметила, куда упала её драгоценная игрушка, а густые ветки, склонившиеся почти до земли, сразу скрыли пропажу из глаз.

Тем временем бабушка продолжала уговаривать внучку пойти домой, обещала купить новую куклу, говорила, что они «уже всё обыскали, и не по одному разу».

– Мне нужна только эта кукла. Я не хочу новую, я своих друзей не предаю! – не сдавался ребёнок.

Теперь Плинтусу нужно было как-то отдать найденную вещь. Эта задача оказалась значительно труднее предыдущей. Подумаешь, найти! Найти проще простого, если обладаешь обонянием настоящей служебной собаки. А вот как подойти к грозной фурии (бабушке)? Опять будет скандал, хозяин расстроится, рассердится. Не должна служебная собака действовать вопреки воле хозяина. Он же строго-настрого запретил приближаться к этим людям. Что же делать?

…Девочка всё ещё плакала. Плинтус не мог спокойно выносить детских слёз. Он решился! Хозяин не успел его остановить: до этого момента пёс никогда ничего не делал без разрешения хозяина, разве что иногда позволял себе поваляться на диване в его отсутствие. В два прыжка Плинтус подбежал к девочке, сунул куклу ей в руки и бросился прочь, пока не «пристрелили», пока он не услышал оскорблений, пока не уверился в человеческой злобе. Нет, Плинтус не был трусом. Просто он был разочарован, поняв, что злая старуха на самом деле приходится девочке бабушкой и, вообще-то, очень любит свою внучку. А значит, никого ни от кого спасать не надо…

Плач мгновенно прекратился.

– Вот видишь, видишь! Я говорила тебе, что это хорошая собачка. Она мою Машеньку спасла. А я ей даже не сказала спасибо. Ты же сама меня учила, что нужно быть вежливой!

Несмотря на протесты бабушки, внучка, не раздумывая, побежала вслед за Плинтусом, догнала его, обняла за шею и поцеловала прямо во влажный собачий нос.

– Спасибо тебе! Ты спас мою куклу. Бабушка никогда больше не будет на тебя сердиться, я обещаю.

Девочка просто светилась от счастья. Плинтус понял это своим шестым собачьим чувством. Но главное, он услышал заветные слова: «Ты спас». Конечно, он ни за кем не гнался, не рисковал своей жизнью и «спас» всего лишь куклу. И всё же это был, пусть маленький, но подвиг! Ведь девочка перестала плакать… Что там говорят философы насчёт слезы ребёнка? Они ошибаются, считая, что мир спасёт красота. Мир спасёт доброта, только доброта. И истина эта читается в собачьих глазах яснее, чем во всех человеческих книгах.

В это время хозяин, запыхавшись, подбежал к девочке и собаке, взял Плинтуса на поводок и, буркнув в сторону бабушки дежурное «извините», поспешил уйти с «места происшествия». Наверное, он тоже опасался «второй серии про войну». Но на этот раз скандала не последовало…

Под Новый год должны, ну просто обязаны, случаться чудеса! В это верят даже собаки. Даже такие взрослые и серьёзные, как бультерьер по имени Терминатор…

Хозяин Терминатора, владелец роскошного загородного особняка, желал видеть в своей собаке в первую очередь неусыпного стража, смело бросающегося в атаку на всё, что приближается к его дому-крепости. Он завёл себе бультерьера, наслушавшись о бесстрашии и агрессивности этой породы. И назвал свою «собаку-убийцу» соответственно[12], совершенно забыв (а вернее, не зная) одну простую истину: нет злых собак, а есть злые хозяева.

Правда, чаще он называл пса для краткости не Терминатором, а Шварцем, намекая на известного актёра, воплотившего на экране образ робота-разрушителя, и не задумываясь о том, что собаке снежно-белого окраса, каким как раз и был Шварц-Терминатор, это имя абсолютно не подходит[13].

Но в целом хозяин любил своего бультерьера, который жил в холе и довольстве и даже иногда удостаивался хозяйской ласки. В такие минуты пёс готов был жизнь отдать за благодетеля, а не только пугать одним своим видом незваных гостей, встречных прохожих на прогулке и соседских собак – репутацию он имел зловещую (кстати, совершенно незаслуженно!), не прикладывая к тому никаких усилий.

…В новогоднюю ночь Шварц (будем и мы его так называть, Терминатор и вправду звучит угрожающе), как обычно, лежал на своём месте недалеко от входной двери и собирался досматривать восхитительный сон про нежные говяжьи отбивные, прерванный приходом гостей, с которыми хозяин собирался встречать Новый год. Со второго этажа, из гостиной, до него приглушённо доносились гул голосов и звон бокалов.

Воздух был наполнен терпким запахом хвои, исходившим от огромной живой ёлки, стоявшей в холле, и, умиротворённый, пёс уже начал дремать, как вдруг…

Дверь совершенно бесшумно отворилась. (Странно! Ведь, проводив друзей наверх, хозяин сам запирал её, да ещё и поставил на сигнализацию!) На пороге стоял высокий плотный старик, закутанный в широкую меховую шубу. Длинная густая борода его была такой же белоснежной, как шерсть Шварца… От незнакомца пахло свежестью, морозом, хвоей и – почему-то – корицей и ванилью. Какое-то шестое собачье чувство подсказало Шварцу, что лаять не нужно, что незваный гость не опасен, а наоборот, несёт с собой добро и радость. Бультерьер молча смотрел на него, потом несколько раз моргнул маленькими глазками и осторожно вильнул хвостом. Бородатый моргнул в ответ, словно зная, что у собак принято именно так приветствовать друг друга.

– Эх, старость не радость, – проговорил незнакомец густым басом. – Стар я стал по крышам лазить, в трубы печные спускаться. Да и труб-то теперь почти нет. Правда, у вас хорошая труба, большая, каминная. Только мне всё равно невмочь, спина болит, остеохондроз, ревматизм. Вот отмычки завёл себе волшебные, приходится в дома через двери проникать, хоть и несолидно это. Словно вор-домушник какой-нибудь! К тому же для большего сходства с вором у меня и мешок за плечами!