— Дело в том, что ты никогда больше не наденешь эту вещь.

— Мне казалось, мы собираемся на ужин сегодня вечером.

— Не обязательно идти туда, где требуется вечерний наряд.

— А что, если я хочу пойти туда, где нужно быть хорошо одетым?

Симона судорожно сглотнула. Надеть свое лучшее платье и пойти в ресторан с таким красивым мужчиной — разве от этого можно отказаться? Похоже, она ему тоже нравится.

— Я видела твою сторожку, — продолжала настаивать девушка.

— Ну и что? — беззаботно-насмешливо улыбнулся он.

Сим игриво прищурила глаза, мгновенно забыв о недавнем намерении отговорить парня от участия в программе. Теперь она уже не могла отказаться от общества этого красавца, от его добродушного подтрунивания.

— Я помню роспись по мебели перочинным ножом, двух чумазых котят и кучу фланелевых рубашек в шкафу.

— Еще один довод в пользу того, что мне необходим костюм.

— Когда ты его еще сможешь надеть?

— На собственные похороны.

Симона скривилась.

— Которые состоятся…

— Когда ты откажешься провести со мной ночь и я наложу на себя руки.

— Не смешно.

— Согласен. Тогда дождемся чужих похорон. А лучше — свадьбы, — рассмеялся он. — Да, а кроме того, мы сегодня ужинаем в ресторане, не забывай об этом.

Продолжение спора казалось бесполезным.

— Я ценю твою заботу, Симона, но хочу, чтобы ты запомнила одну вещь.

— Какую?

— Я никогда ничего не делаю против собственной воли.

— Теперь понятно, почему тебя так взволновало мое приворотное заклинание, — произнесла она с легкой иронией.

— Что касается тебя, то заклинание не сильно противоречило моим собственным чувствам. Я много думал о нас с тобой…

— Я знаю, — с трудом произнесла девушка. — Но мне действительно не хотелось бы сейчас начинать серьезных отношений.

— Я имел в виду только секс, никаких глубоких привязанностей.

Может, и вправду парень собирается заплатить баснословную цену за этот восторг цвета утреннего неба только ради того, чтобы поужинать с дамой в ресторане, а потом вернуться к привольному существованию среди гор?

— Послушай, ведь ты любишь свой образ жизни.

— Конечно.

— Дело в том, что… — Симона нерешительно подняла руку. — От твоего жилища у меня мурашки по спине бегут. И никакая, даже самая тщательная уборка не спасет положения.

— Тогда мы пойдем к тебе, — предложил он, — это гораздо ближе, чем Кэтскилс.

— Джеймс, ты настоял на участии в совершенно ненужной тебе программе «Мужчины Манхэттена», теперь собираешься купить костюм, чтобы один раз сходить со мной в ресторан. Честно говоря, меня это очень настораживает.

Ну вот. Она сказала то, что было на душе. Нельзя заставлять мужчину менять привычный образ жизни из-за одной сумасшедшей ночи.

Джеймс наклонил голову, словно собирался поцеловать девушку, и прошептал:

— Симона, ты относишься ко всему слишком серьезно.

— То есть? — переспросила она, прижимаясь к красавцу всем телом.

— Ты совершенно права, я люблю свой образ жизни.

— Я знаю.

За завтраком она выслушала много историй, которые, что удивительно, показались очень увлекательными: об экзамене по отлову диких кошек, о спасенных котятах, которые теперь жили в сторожке. И, хотя родные считали его белой вороной, связь с семьей не была потеряна, парень иногда гостил у своего брата в Нью-Йорке.

— Вот поэтому я — закоренелый холостяк.

— Насколько закоренелый?

— Абсолютно.

— Почему?

— Не доверяю женщинам.

— Что, неудачный опыт?

— А у кого его не было? И потом, ты, я вижу, хочешь замуж за парня с престижной профессией. Помнишь, я говорил, что родные не понимают меня? Это, в основном, потому, что я никак не остепенюсь. По-моему, тетушка Анна даже вычеркнула меня из завещания, — добавил он со смехом. — Я не оправдал ее надежд: непрестижное образование, примитивные увлечения. — Он понизил голос до угрожающего шепота: — Неподходящие подруги.

Сим насмешливо поджала губы:

— В каком смысле?

— Ну, ты понимаешь. Слишком длинные юбки. Чересчур закрытые блузки.

— Уже страшно.

Джеймс медленно покачал головой:

— Скорее прикольно.

— Я люблю, когда прикольно. «Господи, что я несу?»

— Ты считаешь, мы можем ограничиться сексом, Симона?

Не стоило соглашаться, но было уже слишком поздно.

— Ты имеешь в виду, не будем все усложнять?

— Именно.

— Я живу в центре, в Гринвич Виллидж. Давай поймаем такси. Нам нужно многое успеть.

— Мы чего-то ждем?

— Ты хотел сначала поцеловать меня.

Джеймс усмехнулся с легким самодовольством:

— Так вот что я собирался сделать?

В это время снаружи раздался голос продавца:

— Господа, вам что-нибудь еще принести? Симоне уже точно ничего не было нужно:

Джеймс в ее объятиях, и через пару минут они окажутся в одной постели. Какие потрясающие карие глаза!

Обладатель прекрасных глаз крикнул через штору:

— Мы уже нашли то, что хотели.

— Вас все устраивает, сэр?

Не отрывая взгляда от спутницы, мужчина ответил:

— Костюмы великолепные. Мы берем оба. — И, понизив голос, чтобы только Сим могла слышать, прошептал: — Все замечательно, лучше не бывает.

— Вот мы и приехали, — произнесла Симона, бросая взгляд по сторонам. Девушка надеялась, что гостю здесь понравится, а ей самой удастся немного успокоиться в привычной обстановке. Все время, пока они ехали сюда на такси, Джеймс держал ее за руку, заставляя сердце Симоны бешено стучать в груди от нетерпеливого ожидания.

— А ты неплохо устроилась.

— Две спальни. А здесь — камин, — с гордостью добавила она, не в силах совладать с волнением в собственном голосе.

— Трудно найти такую просторную квартиру в этом квартале. Что-нибудь поскромнее еще возможно.

— Откуда такая осведомленность в квартирном вопросе на Манхэттене?

— Ну, я ведь живу не на другой планете.

В самом деле, он же рассказывал про брата из Нью-Йорка.

— Моя подруга, Си-Си, работает агентом по недвижимости, — объяснила хозяйка. — Договор субаренды оформлен на пять лет. Я плачу гораздо меньше рыночной цены.