— Не знаю. Нам нужно будет это проверить. Вы утром уезжаетев лагерь?

Можно, я поеду с вами?

— Конечно, можно. Я в семь утра за вами заеду.

— Договорились. Спасибо вам за помощь, Вагиф-муэллим.

Он протянул руку председателю колхоза. Тот смущенно еепожал.

— Вы меня извините, — сказал на прощание Гумбатов, — простоне могу об этой войне спокойно говорить. У меня вчера в лагере мальчик умер.Прививку не смогли сделать от дифтерии. Не было лекарств. А в Баку на«мерседесах» полгорода разъезжает. До свидания.

После его ухода Джафаров долго не мог заснуть, вспоминаяслова Вагифа Гумбатова. Любая война, сказал председатель, это заговор негодяевпротив честных людей. Наконец Мирза заснул и впервые увидел во сне своегоплемянника, погибшего полтора года назад Он почему-то улыбался.

Прилетев в Москву, он почти полдня пытался оторваться отназойливого любопытства нескольких молодых людей. Оторваться для него не былопроблемой, он легко мог уйти от наблюдения. Но ему важно было проверить уровеньподготовки своих преследователей, их адекватное реагирование на его действия,их реакцию и прогнозируемые поступки. Лишь получив все данные, он спокойно ушелот преследователей, так и не сумевших понять, куда он исчез, словно внезапнорастворившись в воздухе.

До назначенного времени было несколько часов, и он успелпообедать, даже немного пройтись, прежде чем отправился звонить на телефоннуюстанцию.

Разговор с Нью-Йорком ему пришлось заказывать, но связьработала неплохо и он почти сразу услышал, как ему предлагают пройти впятнадцатую кабину. На том конце трубку поднял сам Пьер Дюнуа.

— Здравствуй, «Дронго», — радостно сказал Дюнуа, — извини,что так назвал тебя, сорвалось. Можешь не беспокоиться, я включил помехи, насне могут прослушать.

— Добрый вечер, вернее день, — ему было приятно слышатьголос старого друга, — как поживает ваша супруга?

— Ты позвонил узнать только это? — засмеялся Дюнуа. Смех унего был прежний, почти мальчишеский.

— Вы уже знаете, что случилось?

— Знаю, Лаутон мне рассказал. Судя по всему, у тебя крупныенеприятности. Не волнуйся. Я уже связался с национальным бюро «Интерпола» вМоскве, они предупреждены о тебе. Можешь позвонить по телефону, — Дюнуапродиктовал телефон, — там тебе выдадут документы и сделают все, что нужно.

— Мне возвращаться обратно?

— В первые три дня нет. Тебе ведь нужно отмечаться каждыетри дня.

Лаутон правильно расшифровал твое сообщение?

— Да. Боюсь, что одним им будет крайне сложно.

— Не волнуйся, они будут не одни. Мы окажем им необходимуюпомощь. Ты считаешь, им не стоит выходить на чиновников в твоей республике?

— Ни в коем случае, там все куплено.

— Но нам в любом случае нужен кто-то из официальных лиц.Нельзя работать, игнорируя полностью местные власти.

— Тогда пусть обращаются к министру национальнойбезопасности. Он кажется более порядочным человеком, чем остальные. К тому же,он недавно назначен, не успел обрасти связями.

— Ты рекомендуешь его?

— Думаю, да. Я уже продумывал этот вариант. Но предупредитьнужно и его. Он профессионал, все поймет верно.

— Договорились. Тебе передадут наши инструкции. Старайся нерисковать.

— Это уже от меня не зависит. Они начали первыми, — сказал«Дронго» на прощание.

Выйдя из здания, он минут двадцать делал контрольные круги,проверяя, не появились ли новые «хвосты». И лишь затем позвонил по указанномуадресу. Еще через полчаса он был уже на месте.

В квартире, куда он приехал, его встретил уже немолодойчеловек, лет шестидесяти, передвигавшийся по комнате с помощью тяжелойполированной палки.

«Дронго» обратил внимание на посох хозяина едва вошел вквартиру, но ничего не спросил. Видимо, это был вышедший на пенсию бывшийсотрудник КГБ или МВД, теперь помогавший «Интерполу» в его нелегкойдеятельности.

Кроме хозяина в квартире никого не было, и «Дронго» пришлосьдовольно долго ждать, пока хозяин возился на кухне, готовя чай и печенье. Любуюпомощь со стороны гостя хозяин вежливо отклонял. Наконец они сели пить чай сдатским печеньем и сладкими ватрушками. И лишь тогда началась беседа.

— Я наслышан про вашу деятельность, — коротко сообщил хозяинквартиры.

Можете звать меня Владимиром Владимировичем. Я подготовилвам необходимые документы. Теперь вы Роберт Кроу, австралийский гражданин изМельбурна. В России после чеченской войны любое лицо кавказской национальностивызывает нежелательные эмоции, а на самом Кавказе вообще нельзя писать никакойнациональности. Осетины воюют с ингушами, абхазы — с грузинами, армяне — сазербайджанцами. А вам нужна свобода передвижений. Сейчас иностранцы, я имею ввиду граждан других государств, не входящих в СНГ, пользуются куда большейсвободой передвижения, чем собственно граждане этих государств. Думаю, высогласитесь со мной. А удостоверение журналиста позволит вам проникать повсюду.

Это тем более важно, если учесть, что предстоящая операциябудет довольно сложной.

«Дронго» слушал внимательно, не перебивая собеседника.

— Как вам известно, армяно-азербайджанский конфликт оголилцелый участок бывшей государственной границы СССР. По существу, там теперьпросто «проходная зона». Армянская сторона от него отказывается, указывая, чтоохраняет лишь собственные границы, а захваченный район Физули находится вподчинении командования Нагорного Карабаха. Те в свою очередь заявляют, что неимеют возможности контролировать весь участок границы. Азербайджанская сторонапросто не контролирует эту зону, указывая, что район был захвачен еще два годаназад в результате боевых действий. Русских войск, а тем более пограничныхвойск, там вообще нет. О войсках СНГ там даже не слышали. Таким образомобразовался довольно широкий коридор, которым и воспользовались контрабандисты.

Вывозить из Ирана наркотики раньше было очень сложно, нужноотдать должное иранцам — те очень решительно борются против распространенияэтого зелья. Но теперь, после возникновения коридора, все стало гораздо проще,С иранской стороны этот участок границы контролировать достаточно сложно, тамнет сплошной линии заграждений. И целый поток наркотиков через бывшуюсоветско-иранскую границу в Азербайджане устремляется через Карабах и Армению вГрузию, где попадает в порты, а уже оттуда следует в Европу и Турцию. Думаю, выэти моменты знаете даже лучше нас.

«Дронго» ничего не сказал, лишь как-то неопределенно кивнул.Он уже привычно анализировал ситуацию.