В этой книге сделана попытка показать и рассказать одеятельности мощных национальных мафий, охвативших своим влиянием всю бывшуюогромную страну и демонстрирующих ныне новые, транснациональные устремления.Хотел бы обратить внимание читателей на одно очень важное обстоятельство.Нельзя путать слова «национальная мафия» и народ, отбросами которого являютсяэти бандиты. Плохих народов не бывает, эта азбучная истина еще не усвоена оченьмногими. Бандит остается бандитом, независимо от своей национальности. Принеобходимости они умеют договариваться, они умеют действовать сообща. Помнитеоб этом все, читающие эту книгу, и оставайтесь людьми, уважая человека за еготрудолюбие, ум, порядочность; народ — за его историю, культуру, традиции; асебя — за умение уважать других, не опускаясь до уровня примитивногонационализма. В конце концов это так сложно — быть Человеком.

Чингиз Абдулдаев

Чтобы разбудить совесть негодяя, нужно иногда дать емупощечину.

Аристотель

В горах иногда кажется, что время может останавливаться. Запрошедшие тысячи лет здесь не произошло видимых изменений. На склонах холмовпо-прежнему ходят стада баранов и коз, пытаясь найти среди этих громадныхвалунов сочную зеленую траву. По-прежнему так же неистово светит солнце, словнособирающееся спалить эти горы и его обитателей в дневные часы. И так женеприятно завывает ветер в ночи, словно предупреждая людей о возможномпоявлении волков. И все.

Такие же черноусые пастухи в огромных бараньих тулупах всопровождении громадных собак, охраняют свои стада, зачастую обходясь лишьсобственными руками и неизменным большим ножом, висящим по традиции на левомбедре. У некоторых пастухов встречаются старые винтовки, чудом сохранившиеся толи с начала этого века, то ли с конца прошлого. И это, пожалуй, единственноедостижение цивилизации, все-таки добравшееся до этих гор. Пастухи или чабаны,как их называют в этих горах, по-прежнему обходятся своими запасами, тойнеприхотливой пищей которую им посылает Бог в этих горах. И они вполнесчастливы и довольны своей размеренной жизнью, своим так по-мудрому устроеннымбытом.

В этот день старый Курбан поднялся чуть позже обычного.Солнце, уже полностью появившееся из-за гор, освещало всю небольшую горнуюдолину, где они нашли вчера долгожданный корм для своих баранов. В стаде,доверенном Курбану его односельчанами, насчитывалось более тысячи голов баранови почти две сотни ягнят. Хвала Аллаху, им удалось обойти враждующие сторонывнизу и увести свое стадо от начинавшегося обстрела. Курбан знал, как сильномогут повлиять на самочувствие его подопечных эти артобстрелы, так нервирующиебаранов. Когда три года назад они попали под обстрел и потеряли всего пятьбаранов, ему казалось, что худшее позади. Но лишь осенью он понял, какошибался. Вместо ожидаемого приплода в триста ягнят они не получили дажеполовины. Курбан съел за свою долгую жизнь несколько тысяч баранов, примернополовину из них он зарезал собственными руками. И никогда не думал, что у этихспокойных, доверчивых животных могут быть нервы. Где они располагались, он незнал — может, в сердце, а может, в голове. Хотя из внутренностей баранов ониготовили отличное блюдо, называемое джиз-биз, а голову барана умудрялисьотваривать вместе с языком и глазами, подавая как деликатес. И нигде не былоникаких нервов. Так казалось ему до того артобстрела. После него он думал ужеиначе, понимая, что эти проклятые нервы все-таки где-то существуют. И хотяверить в душу барана было кощунством и богохульством, он иногда ловил себя намысли, что разговаривает со своими подопечными, как с малыми детьми.

По городским понятиям он был очень старый человек, ему шелуже восьмой десяток. По понятиям гор это был зрелый возраст мужчины. Его соседПири только женился в семьдесят два, а через девять месяцев у его сорокалетнейжены уже пищал на руках младенец, сын Пири. В горах все относительно.

Стариками здесь называли людей, перешагнувших столетнийрубеж. А в семьдесят лет здесь еще можно было стать отцом и сохранить почти всезубы во рту. Может, помогала горная вода, так обжигающая зубы, когда онполоскал рот по утрам. Здесь никогда не слышали про зубные щетки и новые пасты,сохраняющие зубы от всевозможных болезней. Однако многие жители окрестных селмогли похвастаться крепкими зубами почти до самой смерти.

Курбану обычно помогал его внук, три года подряд выходившийс дедом в горы. Но в этот год внука пришлось отослать в дальнее горное селение.Из райцентра стали приезжать люди, требовавшие, чтобы внук Курбана явился ввоенкомат. А это очень не понравилось старику. Защищать родину было святымделом каждого мужчины в семье Курбана. Его брата убили в Белоруссии, сам онучаствовал в войне против Японии и даже сумел побывать в Порт-Артуре. Но еговнук уже был в армии, уже отслужил положенные два года еще тогда, когда былаединая армия и большая страна. Теперь внука хотели забрать в местную армию уженебольшой страны. Если вспомнить, что сын местного военкома, которому шелдвадцать пятый, до сих пор не был в армии, если вспомнить, что дети местногоглавы районной администрации давно уехали из республики и по слухам жили где-тов Турции, если вспомнить, что сын прокурора открыл магазин и разъезжал порайцентру на немного побитой, но все-таки иностранной машине, старый Курбан былпо-своему прав. Он не хотел посылать внука вместо этих бездельников второй разв армию. И на семейном совете было принято решение отправить парня в Казахстанк родственникам. Теперь Курбану помогал совсем молодой соседский сын Али,которому шел лишь пятнадцатый год. Но в горах время — понятие субъективное, ипо горским законам он был уже мужчиной, способным помогать Курбану в еготрудном деле.

Али уже кричал на отставших баранов, пытаясь собрать их вболее упорядоченную массу. Курбан прошел к роднику, умылся, прополоскал рот, привычнопоблагодарил Аллаха за хороший день и, надевая на ходу свою огромную бурку изовечьей шерсти, поспешил на помощь Али. Нужно было собрать все стадо в одноместо под охрану трех огромных собак, так точно понимавших Курбана и словносоставлявших с ним единое целое. Только затем можно было садиться завтракать.

Они уже заканчивали завтрак, по традиции почти неразговаривая друг с другом, когда зоркий глаз Али заметил на ближнем склонесоседней горы цепочку людей с рюкзаками.

— Кажется, чужие, — тревожно сказал он, всматриваясь вдаль.Курбан не испугался. Пугливых чабанов в их селении просто не было. Но онвстревожился.

Внизу шла война, и это вполне могли оказаться солдаты другойстороны. И тогда на пощаду рассчитывать не приходилось.

— Уходи в сторону камней, — показал он Али, — если со мнойчто-нибудь случится, приведешь стадо обратно в селение сам.