Такое бывает, но только недолго.

Не храните деньги в сберегательных кассах,

Там от них никакого толка…

Женя размазала слезы по щекам и тут же из самобичевания впала в другую крайность. Она стала жалеть себя — трогательно, самозабвенно.

«Хорошо, допустим, я простофиля, — думала Женя. — Мошенник расставил сети, и я попалась. А кто бы не попался? Ведь этот гад был такой красивый, такой представительный… Кто мог подумать, что Валерий обыкновенный вор?»

Женя шмыгнула носом и нахмурилась.

«Ну и пусть! — подумала она. — Пусть я идиотка! Зато я не воровка!» Женя вытерла слезы и не только слегка успокоилась, но даже чуть-чуть собой загордилась.

Хотя, конечно, обидно. Обидно и стыдно.

Женя снова всхлипнула и посмотрела на муху, севшую на край железной урны. «Вот бы и мне стать такой же маленькой и незаметной, — позавидовала она мухе. — И улететь куда-нибудь далеко-далеко. За тридевять земель. Хотя… может ли муха улететь за тридевять земель? Ведь у нее такие маленькие крылышки».

Чтобы снова не разреветься, Женя принялась мечтать.

Вот к ней подходит… Кто же к ней подходит?.. Ну, скажем, Паштет. Он улыбается ей странной улыбкой и говорит:

— Евгения Борисовна, мы приготовили вам сюрприз.

— Надеюсь, приятный? — уточняет Женя.

— Разумеется. Иного бы я вам и не предложил. Парни, тащите сюда этого мерзавца!

Дверь открывается, и двое амбалов втаскивают в кабинет упирающегося и поскуливающего «дизайнера Арудова».

— Мы поймали его на станции Чоп, — говорит Паштет, сверля «дизайнера» свирепым взглядом. — Этот подонок пытался нелегально перейти границу. При нем мы нашли крупную сумму денег — около пятидесяти долларов, а также золотую цепочку и сережки с бирюзой.

Увидев перед собой Женю, Арудов, ясное дело, бледнеет и начинает блеять что-то невразумительное. Жалкое зрелище.

— Спасибо, Паштет, — говорит Женя, презрительно глядя на трясущегося от страха «дизайнера».

Паштет кивает и смотрит на пленника плотоядным взглядом.

— Что мне с ним сделать, Евгения Борисовна? Хотите, я переломаю ему ноги?

Тут мерзкий «дизайнер», само собой, падает на колени и начинает ныть:

— Евгения Борисовна, умоляю вас, пощадите! Клянусь мамой — я никогда больше не буду обманывать честных и симпатичных провинциалок!

— Вы лжете, Арудов, — холодно говорит ему Женя. — И мне противна ваша ложь.

— Нет-нет, это правда! — хнычет Валерий, размазывая сопли.

— Такая же правда, как и закрытый показ мод на пирамиде Хеопса?

Лицо Арудова сереет, а плечи сотрясаются от беззвучных рыданий.

— Черт попутал… — бормочет он, весь трясясь. — Не знаю, как это вышло… Клянусь мамой…

— Вы идиот, Арудов, — говорит Женя. — Вы это признаете?

— Конечно, — с готовностью кивает «дизайнер».

— Вы червяк. Скользкий и противный.

— Так точно… Я червяк… Жалкий червяк…

— Скажите это громче.

— Я червяк!

— Еще громче!

— Я червяк! — орет Арудов, вытаращив глаза.

С полминуты Женя задумчиво смотрит на «дизайнера», решая, как с ним поступить. Наконец она устало произносит:

— Хорошо. Пожалуй, я вас прощу и не буду вам мстить.

— Спасибо! — Тут Арудов, окончательно смешав себя с грязью, принимается целовать ее туфельки, но Женя брезгливо поджимает ноги.

— Я хотела сказать: не буду мстить за себя, — говорит она. — Но я отомщу вам за тех бедных девушек, которых вы, Арудов, обманули. — Женя поворачивается к Паштету и, протянув руку, командует: — Пистолет мне!

Паштет послушно кладет в ее протянутую руку огромный пистолет. Женя, холодно усмехаясь, направляет дуло Арудову в грудь… Нет, не в грудь — в пах!

— Молись, негодяй, — говорит она ледяным голосом.

И тут из брючины фальшивого дизайнера вытекает струйка. Он обмочился от ужаса!

— Вы мне отвратительны, Арудов! — презрительно говорит Женя. — Даже руки о вас противно марать. Убирайтесь отсюда. И чтоб я больше вас не видела.

— Спасибо… Огромное спасибо…

— Живо, пока я не передумала!

Арудов поспешно поворачивается и ползет на четвереньках к двери, вихляя тощим задом. Паштет распахивает перед ним дверь и пинком вышвыривает Арудова из кабинета.

…Фантазии фантазиями, но теперь у нее нет ни денег, ни вещей, которые можно было бы продать. Внезапно Женя принялась хлопать себя по карманам.

Она достала из кармана перстень и облегченно вздохнула. Хорошо хоть перстень тети Матильды остался. Если совсем прижмет, можно его толкнуть.

Женя надела перстень на палец.

Во внутреннем кармане курточки она нашла сто рублей. «Хватит, чтобы доехать до города, а там — сесть на метро», — решила Женя.

На душе у нее стало не так безотрадно. Она почему-то решила, что главное — это добраться до метро. А там — будь что будет. «Как только окажусь в городе, сразу пойму, что мне делать дальше», — решила Женя.

Через двадцать минут она села на электричку до Павелецкого вокзала. Электричка приятно порадовала ее комфортом — мягкие, как в самолете, кресла, откидной столик, да и ноги было куда приткнуть. До Павелецкого вокзала было полчаса пути, и Женя решила вздремнуть. Ведь недаром в народе говорят: если есть какая-то проблема, нужно, вместо того чтобы ломать над ней голову, просто лечь спать. Во время сна к решению проблемы подключится подсознание и подкинет какую-нибудь свежую идею.

Вечерело. Вот уже час Женя сидела в маленьком скверике недалеко от Павелецкого вокзала и пыталась что-нибудь придумать. В голову приходило множество идей, но все они были какими-то малопригодными. Например, можно было спуститься в подземный переход и затянуть какую-нибудь жалостливую песню.

А что, другие же поют.

Но у других есть какой-никакой голос. А с ее голосом только «ау» в лесу кричать или кукушку передразнивать. Со скамейкой поравнялись две цыганки, разряженные в немыслимо яркие широкие юбки и платки. На запястьях у них сверкали браслеты.

«Какие красивые», — подумала Женя, глянув на цыганок.

Внезапно те свернули с асфальтовой дорожки и подошли к скамейке, на которой сидела Женя.

— Эй, молодая, красивая, дай погадаю! — весело сказала ей одна из цыганок, пожилая, смуглая, с бородавкой на длинном носу. — Что было, что будет — всю правду расскажу!

Женя шмыгнула носом и сказала:

— Спасибо, не надо.