Закрыв за собой дверь, она спустилась вниз. С первого этажа, из окна фойе, она увидела, что к берегу приближается лодка. Джейн рывком открыла дверь и побежала по дороге, идущей вдоль дюн. Она приостановилась наверху и помахала двум фигурам, стоящим уже у носа вытащенной на берег лодки, и, когда она спускалась вниз, они помахали ей в ответ. Это был Феррис, конечно, она знала это. Она побежала по песку и увидела, что старик Енох смотрит на нее враждебным неприязненным взглядом. Феррис стоял молча, на лице его было написано ожидание, на нем не было улыбки, но она уловила надежду в его глазах. Джейн говорила быстро, не тратя на общепринятые условности ни времени, ни слов.

— Я думаю, что Хуберт Уэзерби принял правильное решение, — начала она. — Он запросил у правительственных чиновников отчет о состоянии здешних дел. — Она объяснила, какой он запросил отчет и с какой целью, но, когда она закончила, она не увидела ни понимания, ни одобрения, по только ярость в горящих глазах старика.

— Это все слова, да и только, — будто выстрелил он в нее. — Слова и ложь. И больше ничего.

— Это не так, — ответила Джейн, дав волю собственному гневу. — Вам бы лучше познакомиться с научным отчетом о том, что происходит в этих водах. И я скажу всем, что надо делать, чтобы решить эту проблему.

— Вы никогда не дождетесь этого отчета, — сказал Енох. — Это только еще один способ выгнать нас отсюда. У нас больше нет сил ждать, нет никаких сил.

Енох повернулся к Феррису. Он кипел от гнева.

— Я же говорил тебе, что она ничего не сделает! — со злобой выкрикнул он. — Она не лучше, чем Уэзерби. Их разговоры — и наши жизни, так было и будет всегда, пока мы сами не изменим этого.

Джейн хотела опровергнуть горькие слова старика, но он снова повернулся к ней, и его пергаментное лицо было подобно маске ярости.

— Убирайтесь отсюда подобру-поздорову, — сказал он. — Убирайтесь и прекратите поддерживать старого Уэзерби.

— Я никого не поддерживаю! — вскричала Джейн, но Енох прыгнул в лодку.

— Поезжай, — сказал ему Феррис. — Я скоро буду.

Он оттолкнул нос лодки, Енох в лодке закачался на волнах, и ветер унес его сердитые крики, обращенные к ним. Джейн увидела разочарованные глаза Ферриса.

— Это не поможет делу, — сказал он ровным голосом. — Не знаю, смогу ли я еще сдерживать других людей. Я боюсь за тебя. — Его лицо было мрачным, глаза испытующе смотрели на нее. — У гнева нет разума, — сказал он. — Он взрывается. Он обрушивается на ближайшую жертву.

— То есть на меня, — сказала Джейн. — Но ведь я стараюсь вам помочь. Я думаю, что отчет — это хорошая мысль.

— Возможно, его придется ждать несколько месяцев, — сказал Феррис. — Никогда не слышал, чтобы правительственные отчеты готовились быстро.

— Несколько месяцев? — нахмурилась Джейн. — Нет, не думаю. Ведь я даже и не задумывалась над сроками.

— Траулер Джона Сазерленда чуть не столкнулся с танкером вчера утром, в предрассветном тумане, — сказал Феррис. — Самое лучшее место, которое мы нашли в открытом море, находится прямо в главном проливе, ведущем из Кэбот-Страйт в Атлантику.

— Пожалуйста, попроси их подождать немного, — сказала Джейн. — Я выясню, что могу сделать относительно отчета. — Ее руки прижались к груди Ферриса, когда она смотрела на него снизу вверх. — Ты веришь мне, Феррис? — спросила она.

— То, что я верю тебе, не имеет значения, — сказал он.

— Лично для меня — большое, — сказала Джейн.

Его руки крепко обняли ее, прижали к себе, глаза светились, как темные огни.

— Ты очень странная, Джейн Барроуз, — сказал он. — Ты очень красива и, думаю, можешь извлекать из этого пользу. Может быть, тебе стоит уехать отсюда, пока не случилось беды.

— Нет, я не могу, — мгновенно сказала она. — Пока не докажу вашим людям, что я не лгу, что я хочу им помочь.

И как только она произнесла эти слова, она поняла, что привела разумные основания того, что вообще не имело никаких оснований. Она должна была остаться — точно так же, как она должна была сюда приехать, осознала она со страхом.

— Обними меня, Феррис, — прошептала она, неожиданно задрожав.

Он обнял ее крепче, его голова склонилась, она почувствовала его губы на своих губах, ощутила вкус соли и позволила мощным объятиям остановить ее дрожь. Затем он резко отпрянул от нее и пошел, бросив на нее прощальный взгляд. Глаза его были полны невысказанных мыслей. Джейн повернулась и направилась обратно к дому, внезапно осознав, что день подходил к концу и пурпурная серость ночи уже ползла по морю.

Кипящая ярость старика Еноха, опасения и разочарование Ферриса тяжело давили на нее, и она вошла в дом расстроенная и неудовлетворенная. Она пошла к телефону, нашла номер Хуберта Уэзерби и набрала его. Сначала в голосе адвоката послышалось удивление, потом приветливая осторожность.

— Сколько времени потребуется для того, чтобы получить этот отчет, мистер Уэзерби? — прямо спросила она.

— О, я не могу сказать, дорогая моя, — ответил он. — Понятия не имею, сколько информации имеется у бюро по этому вопросу.

— Но вы можете сказать хотя бы примерно? — настаивала Джейн. — Неделя или десять дней?

— О, думаю, что не скоро, — мягко произнес Хуберт Уэзерби.

— Больше, чем десять дней? — резко спросила Джейн.

Голос мужчины оставался спокойным.

— Значительно больше, я думаю. По крайней мере, месяц, — сказал он. — Возможно, два.

— Я думала, что это дело нескольких дней, — сказала Джейн. — Это совершенно меняет картину.

— Совсем нет, моя дорогая, — сказал Хуберт Уэзерби. — Просто потребуется немного больше времени. Справедливость зачастую этого требует.

— Тогда я считаю, что бухту сейчас же надо открыть для рыбной ловли, — сказала Джейн.

— Ну, если вы хотите этого, это ваше право, — сказал адвокат. — Почему бы нам не пообедать вместе в ближайшее время и не поговорить об этом снова? Я не хотел бы, чтобы вы принимали поспешные решения, могущие нанести вред людям, которым вы стараетесь помочь.

— Я не хочу этого, конечно, — согласилась Джейн. — Хорошо, я договорюсь с Бобом насчет обеда.

Она повесила трубку и пошла в свою комнату, еще более расстроенная и неудовлетворенная собой. Почему бы прямо сейчас не покинуть Ястребиный мыс, спрашивала она себя. Она определенно не нашла здесь покоя и тишины, которых так желала. А действительно ли она искала этого? Может быть, Феррис был прав в тот первый день их встречи на взморье? Может быть, она старалась наказать себя, решив приехать сюда и оставаться здесь из каких-то мазохистских побуждений? Вина перед Эваном? — молчаливо спросила она себя. Этого было более чем достаточно. Силы вины были мощными и неоднозначными. Но ведь были и другие силы — те, которых Аманта назвала силами тьмы. Черт побери, про себя выругалась она. Почему смехотворные и бессвязные мысли этой женщины вторглись в ее сознание? Почему ее не удовлетворяют ее собственные разумные объяснения? Почему, почему, почему? Вопросы без ответов, их так много. И большая худая женщина считала, что она знает ответы. Вот в чем дело, говорила Джейн самой себе, так называемая мудрость Аманты Колбурн наносит вред. Но так ли оно было, честно спрашивала себя девушка, была ли это лишь так называемая мудрость? Женщина оказалась права насчет упавшего столба. Не было никакого зверя, который бы его расшатал. И Джейн, крепко сцепив руки, призналась самой себе, что худая женщина была очень близка к правде, сказав Джейн, что ее позвали на Ястребиный мыс. Огромная волна нетерпения охватила девушку. Она должна избавиться от диких утверждений этой женщины, или разум ее не успокоится. Повернувшись, она выбежала из дома и помедлила мгновение на освежающем сумеречном ветру.