Казалось, что Мисса озадачена этими словами, что вполне могло быть правдой. Рабия и ее внучка всегда были очень близки, и то, что вдруг появилась необходимость обсудить их взаимоотношения, могло озадачить кого угодно.

– Детективы из Лондона были у меня уже три раза, Мисса, – продолжила Рабия, – и все три раза я им врала. Насколько я понимаю, в нашей семье все врут, за исключением, может быть, Сати, которая слишком мала, чтобы этому научиться, но я хочу положить этому конец. Подожди, ничего не говори. Я была готова поверить, что ты семь раз встречалась с Йеном Дрюиттом для того, чтобы получить от него какую-то поддержку в твоем решении оставить Вестмерсийский колледж. Я могу понять, что такая поддержка была тебе необходима, поскольку в другом месте ты ее найти не могла. Но я не могу понять одного – почему ты вдруг решила, что твоя родная бабушка не поддержала бы тебя в твоих начинаниях? Более того, я совершенно не могу понять твое внезапное решение бросить учебу. Подожди, милая, не отвечай. Вижу, как тебе хочется, но я еще не закончила. Ты жила у меня в доме, и мы были далеко не чужими друг другу людьми, правда? Я знала это тогда и знаю сейчас – тебе нравилось в колледже, ты отлично училась, тебе нравился твой тьютор и предметы, которые ты изучала. А потом, неожиданно… все стало с точностью до наоборот.

– Мне стало трудно, Ба, – подала голос Мисса. – Но никто…

– Прошу тебя, прекрати. Такой человек, как ты, не может неожиданно превратиться из блестящего ученика в полного неуча. Поэтому… Что-то произошло между этими двумя периодами в твоей жизни. Несмотря на то что Дена Дональдсон изворачивалась как могла, когда я говорила с ней, я поняла: она в курсе того, что произошло. Но она хранит тебе верность… Так что же это было?

Мисса горько рассмеялась, при этом стараясь не смотреть на бабушку.

– Что? – повторила вопрос Рабия. – Ты должна рассказать мне. У лондонских полицейских есть твои данные. Они знают, где тебя искать.

– Но у них нет данных об этом адресе, – заметила Мисса. – Они о нем ничего не знают. Конечно, ты можешь сообщить им его, но…

– И именно это я собираюсь сделать, если ты будешь продолжать врать мне. Я не шучу, Мисса. Они занимаются самоубийством, которое, по их мнению, таковым не является, и только очень наивная девочка может надеяться на то, что они не перетрясут всех, чтобы добраться до сути. Мне всегда нравилось твое простодушие, но… Мисса, что случилось?

Девушка стала беззвучно всхлипывать. Она прикрыла рукой рот, как будто хотела остановить слезы, а когда это не помогло, то впилась ногтями себе в кожу. Рабия встала, подошла к ней и, обняв девушку, прошептала ей на ухо:

– Что, Мисса? Прошу тебя, ты должна мне все рассказать.

– Это все сидр, – сказала наконец Мисса.

– Сидр? Какого черта… Сидр?

– Я все пила и пила. Не думала, что сидр такой… А потом я внезапно опьянела. Это произошло совсем неожиданно, и домой мне ехать было нельзя. Потому что ты решила бы, что я такая же, как папа и дядя Дэвид, так что я не могла… Не могла, Ба…

Ладлоу, Шропшир

Резкий стук в ее дверь сопровождался приятным на слух баритоном инспектора Линли, который произнес: «Барбара? Прошу прощения, но вынужден вас разбудить. Мне позвонила Изабелла, и…»

«Изабелла, Изабелла…» – подумала Барбара и ухмыльнулась про себя.

– Так точно, – сказала она. – Уже иду. – И выкатилась из кровати.

Она уже почти дошла до двери, когда сообразила, что на ней надета одна из тех безразмерных футболок с лозунгом на груди, которые она покупала и использовала вместо ночных рубашек. То, что было написано на ее груди сейчас, по определению не могло позабавить ни одного командира: «И вы всё еще говорите, несмотря на выражение моего лица?»

– Сейчас, только наброшу на себя что-нибудь! – крикнула она.

– Конечно, – ответил инспектор. – Но я уже видел ваши веселенькие ночнушки, если помните. Где это было – в Корнуолле? Или в Касвелине? У меня тогда была голубая пижама, а вы щеголяли в своей живописной маечке. Не припоминаете?

– Мне кажется, сэр, что на вас тогда было банное полотенце. Вы тогда как раз закончили ваше утреннее бог знает что. – Барбара поспешно натягивала пару брюк на шнуровке.

– Неужели? – опять подал голос инспектор. – Просто кошмар… Подумать только, я в полотенце в общей ванной! Страшно даже представить себе… Послушайте, Барбара, командир ждет моего звонка. Она совсем не рада, что мы оба проигнорировали ее вчерашние вызовы. Мне нужны лишь фото с места преступления, вот и всё. Если хотите, можете подсунуть их под дверь.

Но этого Барбара делать не собиралась. Она хотела знать, что пришло в голову суперинтенданту. Поэтому решила не париться по поводу футболки, ведь поиски в багаже дали ей еще две, схожие по дизайну. Так что она подошла к двери и открыла ее.

Линли, что совершенно естественно, был полностью и очень тщательно одет. Она увидела, как он прочитал лозунг на ее груди.

– Впечатляет, – только и сказал инспектор.

– Прошу прощения, – извинилась Барбара. – Я просто не думала, что вы вот так заявитесь.

– Я бы и не заявился, если б только она не перевозбудилась. Это я о командире. И не волнуйтесь вы так по поводу майки. С того момента, как мы стали встречаться, мне случалось видеть на вашей груди надписи и похуже… – Нахмурившись, Линли продолжил: – Прошу прощения. Я не это хотел сказать. Можно?.. – Это относилось к разрешению войти. Сама Барбара просто ворвалась бы в помещение, если б они вдруг поменялись местами, – но не таким человеком был Линли.

Сержант открыла дверь. Файлы лежали на кофейном столике, поэтому инспектор сразу же направился к дивану. Со своей стороны, Хейверс более внимательно просмотрела весь ворох одежды и наконец нашла подходящий топ. Она захватила его с собой в ванную комнату, где избавилась от футболки, нашла бюстгальтер именно на том месте, где повесила его на крючок для халата, и, надев все это, натянула через голову свитер. Когда сержант вышла из ванной в этом более презентабельном одеянии, то увидела, что Линли уже надел очки и набрал номер на мобильном. А еще она заметила, что инспектор включил громкую связь, так чтобы она тоже могла слышать Изабеллу Ардери.

Та как раз произнесла: «…тела и того, что рядом». И терпеливо ждала, пока инспектор не просмотрит все фото и не выберет из них те, на которых было изображено тело Йена Дрюитта там, где его обнаружили. Их Томас отложил на столик.

– Они передо мной, – сказал он.

– Там на них видна удавка?

– Это не удавка, – поправил Линли, – это называется…

– Я знаю, как это называется, Томми. Ты можешь называть это как хочешь, но только найди мне это фото и скажи, что ты на нем видишь.

Барбара присоединилась к Линли на диване. Они переглянулись. Но инспектор сделал то, что ему было велено, и отыскал фото, на котором было видно и тело Дрюитта, и стóлу – на ней он повесился. Стола была похожа на змею, греющуюся на солнце.