– А может быть, Дрюитт не снял ее рядом с ящиком, в котором хранятся все столы? Может быть, он снял ее в другом конце комнаты и положил на крышку комода, пока снимал стихарь и сутану и вешал их на место, а потом взял столу и повернулся, пересек комнату и положил ее на место?

– Дав таким образом Раддоку время на то, чтобы выдвинуть ящик…

– И, может быть, даже не один…

– …и схватить первую попавшуюся. Но почему ПОП не заметил разницы?

– Если он не посещает церковь, то вообще не знает, что она существует. Кроме того, он еще не знал, как прикончить Дрюитта. Знал только, что должен это сделать.

– А это значит… – Казалось, что Барбара не хочет произносить очевидное, что было не в ее характере. Это свидетельствовало о том, как ей не хочется признавать то, что коп может так опуститься.

– Вот именно. Дрюитта привезли в участок совсем не из-за педофилии. И он не ждал перевозки в Шрусбери. Те девятнадцать дней подтверждают это, Барбара. И вы это сами поняли, когда увидели реальную дату звонка, с которого все началось.

– С самого начала Раддок подчинялся приказам. И если он преступник, то не единственный… – Подумав несколько мгновений, Хейверс добавила: – Черт меня побери совсем, инспектор.

– Вот именно, – ответил Линли.

Он повернулся к ней спиной, чтобы обдумать следующий шаг, и в этот момент зазвонил ее мобильный.

Сент-Джулианз-Уэлл

Ладлоу, Шропшир

Разъединившись, Рабия положила карточку сержанта туда же, куда спрятала ее после первой своей встречи с представителями полиции Метрополии. Затем вернулась в гостиную, где, вжавшись в угол дивана, сидела Мисса, прижимавшая к груди подушку, как ребенок прижимает к себе спасительное одеяло. В Айронбридже она поставила твердое условие: еще раз она расскажет свою историю лишь в том случае, если при этом не будет ни одного из ее родителей. «Сейчас полиция ничего уже не может сделать, не по прошествии такого долгого времени», – заявила Мисса. Поэтому Рабия полностью поддержала внучку, когда разговор пошел о возвращении в Ладлоу без Ясмины. Что касается Тимоти, то он исчез из виду сразу же после окончания рассказа дочери.

Во второй раз ее история прозвучала не менее ужасно, чем в уединении дома Гудейлов. Сейчас это, ко всему прочему, осложнялось реакцией Тимоти. Как только он понял, что произошедшее с Миссой случилось не в доме его матери, его вопросы к дочери стали такими же яростными, как и требовательными.

– Кто это был? – требовал он громким и жестким голосом, не обращая внимания на слезы Миссы. – Кто? Вспоминай! Ты должна это знать!

– Прекрати! – Это закричала Ясмина, которая, встав с кресла, попыталась отодвинуть его от дочери.

– Я не знаю! – рыдала Мисса. – Было темно, и я не могла…

– Тогда кто покупал тебе сидр и какого черта ты продолжала им накачиваться?

– Не надо винить ее в этом, – заметила Рабия.

– Мы праздновали, – Мисса с трудом могла дышать от рыданий, – конец семестра… Мы… мы сдали экзамены. И… Только не говорите Джасти. Прошу вас, не говорите Джасти.

– Черт бы тебя побрал, ты мне расскажешь…

В этот момент вмешалась Рабия, для которой было совершенно очевидно, что ее внучка находится на грани нервного срыва:

– Динь приехала за ней, чтобы вместе ехать на вечеринку. Я сама посоветовала ей немного оторваться. И легла в постель, потому что знала, что придет она поздно. Я заранее оплатила такси, которое должно было привезти ее домой с Куолити-сквер, поэтому была уверена, что всё под контролем.

– Я была слишком пьяна, – всхлипывала Мисса.

– Поэтому она решила провести ночь у Динь – и вот результат.

– Я не могла приехать домой к бабушке, папа. Я просто не могла с ней так поступить.

– То есть она отключилась на диване в доме Динь, и там кто-то ее изнасиловал, потому что она отключилась, и если б все прошло, как рассчитывал этот насильник…

– Боже! Мисса! – рыдала Ясмина.

– …то она не пришла бы в себя во время акта и узнала бы о том, что с ней произошло, лишь по следам крови и болевым ощущениям на следующее утро.

– Ну почему же ты ничего нам не рассказала? – не могла успокоиться Ясмина.

– Один из сосунков, живущих в этом доме, поил тебя сидром, – продолжил Тимоти, – и ты мне скажешь, кто именно, потому что он за это дорого заплатит. Кто это был?

– Я бы ни за что не заставила тебя вернуться в Ладлоу, если б знала, – Ясмина протянула к Миссе руки со сжатыми кулаками, как будто ждала, что на нее оденут наручники. – Почему ты мне ничего не сказала?!

– Во всем виновата я сама. – Мисса повысила голос. – Вы что, не понимаете? Я пила, потому что мне понравился вкус напитка. Никто меня не заставлял. Никто не подпаивал меня. Я сама во всем виновата, а теперь просто хочу забыть об этом, хотела с самого начала. И больше я вам ничего не скажу, потому что это моя вина и я получила сполна за то, что была такой дурой и напилась так, что не смогла даже до дома добраться.

– Нет! – Ясмина подошла к ней, так же как и Тимоти. При ее приближении девочка вся сжалась. – Ты пытаешься сама себя наказать.

– Нет! – закричала Мисса. – Нет! Нет!

– Но Мисса, любовь моя, теперь ты должна понимать…

– Прекрати! – завизжала девушка, закрывая уши руками. – Ба привезла меня сюда, чтобы я все вам рассказала, и больше я не хочу об этом говорить!

– Боже! Боже! – С этим криком Тимоти выбежал из дома.

И вот теперь в Ладлоу Рабия и Мисса ждали. Сержант Хейверс сказала Рабии, что они появятся как можно быстрее.

Появились лондонцы через двадцать минут после телефонного звонка. Рабия ни за что не поверила бы, если б ей сказали, что она будет радоваться появлению полиции Метрополии на своем пороге, но это было именно так. Она провела детективов в гостиную, где сидела Мисса. Сержант Хейверс достала из сумки блокнот и механический карандаш и уселась в кресле рядом с камином. Инспектор Линли сел на оттоманку, служившую еще и кофейным столиком.

– Ну вот, Мисса, наконец-то мы встретились, – обратился он к девушке с приятной улыбкой. – Нам о тебе рассказывали Грета Йейтс и твоя подружка Динь. Насколько я понимаю, во время осеннего семестра ты была отличницей.

Рабия увидела, как рука Миссы сжалась на подушке, которую она все еще прижимала к груди. По-видимому, инспектор тоже заметил это, потому что сказал:

– Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы поговорить с нами? Это может подождать, если сейчас тебе не хочется.

Рабия заметила, что после этих слов сержант быстро взглянула на него. В ее глазах читалось: «Вы что несете?» – так же ясно, как если б она произнесла эти слова вслух.

– Я спрашиваю, потому что иногда беседа с полицейскими может здорово выбить человека, особенно молодого, из колеи. У твоей бабушки есть адвокат. Может быть, тебе будет спокойнее в его присутствии?