(т. I, л. 204). Одновременно с пополнением эшелона кн. Романовский донёс ген. Слащеву о невозможности отправить людей немедленно, так как люди раздеты, а без обмундирования эшелон до места назначения своего не дойдёт. Как кн. Романовский, так и пор. Филатов ссылаются на то, что делу своевременного обмундирования части чинились постоянные препятствия. Однако никто из них не указывает ни того, кем эти препятствия чинились, ни в чём они выражались, ни о том, какие ими принимались меры к своевременному устранению этих препятствий. Вместе с тем из показания подп. Филатова видно, что ещё 17 или 18 января от ген. Слащева было получено по 1000 одеял, фланелевых рубах и перчаток и 1500 фуфаек (т. IV, л. 37). После телеграммы ген. Слащева в течение одного 19 числа обмундирование на 300 человек было получено. После получения обмундирования кн. Романовским было отдано приказание произвести погрузку, однако погрузка произведена не была, и ген. Слащеву была отправлена вторая телеграмма о необходимости повременить с отправкой в виду необученности людей. Кн. Романовский сообщил по этому поводу своему личному адъютанту подпоручику Де-Коннору, что просьба о неотправке эшелона в виду его необученности исходила от кап. Орлова.

Подпоручик Де-Коннор обращает внимание, что просьба кап. Орлова вызвала удивление его помощника по хозяйственной части подпоручика Рудзита «в виду того, что посылаемые на фронт офицеры и солдаты были людьми, знающими строй» (т. I, л. 48). 20 числа была получена телеграмма от ген. Слащева о влитии 7 запасного батальона в I Крымский полк. Того же 20 числа в 3 часа дня было созвано совещание начальников частей, как для обсуждения вопроса о совместной посылке на фронт пополнений, так и для обсуждения создавшегося положения.

Это положение было представлено кн. Романовским в следующем виде: на севере колебания фронта, на востоке усилившееся движение зеленых банд и внутри подготовка к выступлению красных. Кн. Романовский предложил «на случай опасности» установить единство действий и слиться в одно целое. Принципиально командирами частей это предложение было принято, за исключением адмирала Фабрицкого35, командира речных сил, оставшегося на точке зрения неподчинённости сухопутному начальству (показания кн. Романовского и приложение).

Надлежит заметить, что положение момента, как оно было представлено кн. Романовским на совещании, совпадает с теми мотивами, которые указывает пор. Орлов в объяснение дальнейшего поведения кап. Орлова, причём пор. Орлов показывает, что обо всех этих обстоятельствах докладывалось кн. Романовскому.

Относительно движения зелёных и именно занятия Алуштинского перевала по пути из Ялты в Симферополь было известно в отряде со слов какого-то офицера полка, приехавшего из Ялты. Что же касается работы красных, то пор. Орлов указывает на то, что эта работа начала всё более и более развиваться, что выразилось в усилении большевистской пропаганды, в появлении видных большевиков вроде Скрипки, в разбрасывании их прокламаций до помещения комендатуры и контрразведки включительно и в попытке с их стороны сжечь Альминский мост. В виду всех этих причин, по показанию пор. Орлова, ими признавался уход их полка из Симферополя невозможным, и они просили кн. Романовского о созыве указанного уже совещания командиров частей для разрешения вопроса о влитии в полк людей всех частей Симферополя. Пор. Орлов добавляет, со слов кап. Орлова, что на это предложением кн. Романовского согласился лишь один командир 7 запасного батальона. Сведения, данные пор. Орловым, о работе красных в Симферополе, полученные им от офицера их же полка подпоручика Гетмана, в точности остались непроверенными, однако то обстоятельство, что к этому времени работа их усилилась и что в ночь выступления Орлова готовилось выступление местных большевиков нашло себе подтверждение в показании полковника Астраханцева (т. III, л. 20), который, однако, свидетельствует, что выступление это было своевременно предупреждено арестом второго Симферопольского комитета большевиков. По другим сведениям, большевистского выступления в день выступления Орлова не ожидалось и орловцы были на этот счёт спокойны. В городской страже о такого рода выступлении большевиков, по крайней мере, никаких сведений не было (т. I, л. 190).

20 числа была получена вторая телеграмма ген. Слащева с требованием высылки из полка пополнения на фронт, а 21 числа уже последовало его приказание выехать в Джанкой для дачи объяснений кн. Романовскому и кап. Орлову. Выехал в Джанкой один кн. Романовский. Кап. же Орлов от поездки уклонился, сославшись на большое количество предстоявшей ему работы. Когда решался вопрос, кому из двух адъютантов кн. Романовского ехать с ним, подпоручику ли Филатову или Де-Коннору, оба брата Орлова и Филатов в один голос стали доказывать, что ехать нужно подп. Де-Коннору как личному адъютанту. Во время этого разговора кап. Орлов заметил, что князя верно арестуют в Джанкое, не объяснив, почему.

Кн. Романовский выехал в два часа ночи с 21-го на 22-е.

Перед отъездом подп. Филатов потребовал у подп. Де-Коннора передать ему печать «начальника формирований», которую Де-Коннор и передал Филатову, не задумываясь о том, зачем она ему может понадобиться. При отъезде кн. Романовского его просили, по показанию пор. Орлова, «доложить ген. Слащеву о положении и сообщить о волнениях» (т. III, л. 197). В тот же день вечером в Крымском пех. полку состоялось совещание командиров рот и команд этого полка. По объяснению пор. Орлова, совещание было посвящено вопросу об управлении на фронте и о слитии частей гарнизона. На совещании было признано необходимым насильственное слитие. На замечание о том, что это может быть принято ген. Слащевым за военный бунт и вызвать посылку частей для усмирения, последовало возражение большинства, что ген. Слащев поймёт их, что о бунте не может быть и речи. Вместе с тем большинство полагало, что вопрос этот должен быть решен командиром полка, то есть кап. Орловым. После совещания, закончившегося уже ночью, по показанию того же пор. Орлова, будто бы усилились слухи о выступлении большевиков, «появились на слободках» разговоры о том, что в течение недели большевики займут Крым. Все эти слухи волновали кап. Орлова; однако, лишь после того, как вернувшийся из Ялты офицер, посланный за теплыми вещами, сообщил о занятии Алуштинского перевала сильной группой зелёных, колебания его кончились. После этого он приказал пор. Орлову составить план ареста командиров частей, начальника бригады, начальника городской государственной стражи, начальника уголовного розыска, начальника контрразведки, и вопрос о выступлении, таким образом, был решён.

В изложении шт. кап. Дубинина это совещание освещается так.

Требование об отправке на фронт эшелона тормозилось недостатком людей. Собрались обсудить, как выйти из создавшегося положения и решили арестовать всех начальствующих лиц гарнизона, которые тормозят дело отправки, забрать людей, обмундировать и отправить