— Взять этого человека! Схватить его! — приказал начальник стражи, и солдаты тотчас окружили Иисуса.

В то же самое время все его ученики-мужчины бросились врассыпную. Отшвырнув свой меч, улепетывал Петр, кинулся к воротам Иаков Большой, за ним последовал Иоанн и все остальные, с кем Иисус недавно праздновал Песах и за кого молился: Андрей и Филипп, Симон и Фома. Все они бежали в страхе за свою жизнь, предоставив Иисуса собственной участи. Свидетелями того, что происходило дальше, стали лишь женщины.

Вокруг Иисуса собралось столько стражников, что его самого не было видно: похоже, враги решили, что для захвата одного проповедника им требуется целая армия. «Ныне ваш час — час тьмы». Протянув руку, Мария обняла дрожащую, безмолвную мать Иисуса. Иоанна и Сусанна прижались к ним.

Ночь огласили торжествующие крики, крики охотников, которые преследовали и загнали добычу. Качающиеся факелы и фонари заливали светом аллеи и площадку перед проломом на месте ворот, куда теперь направлялись добывшие желанный трофей враги. И на краю этой движущейся, колышущейся массы людей Мария увидела знакомое лицо — Иуду. Он пытался протолкаться сквозь толпу к ее центру, к предводителям.

— Подождите! Подождите! — громко кричал Иуда.

Не в силах совладать с охватившей ее жгучей ненавистью, Мария оставила мать Иисуса и с такой быстротой бросилась к Иуде, что он не заметил ее рывка. Пробегая, она толчком сбила с ног мальчишку-факелыцика и вырвала у него факел прежде, чем тот вообще успел понять, что происходит. Еще три стремительных шага, и она настигла Иуду, который в этот миг, видимо, ощутил чье-то приближение и обернулся. На его лице успело отразиться узнавание, а в следующую секунду Мария с такой силой ткнула горящим факелом в ненавистную физиономию, что сбила предателя с ног. Волосы Иуды задымились — Мария надеялась, что загорелись! — во всяком случае, сильные ожоги на лице были ему обеспечены.

Он перекатился, чтобы защитить лицо, но подставил шею и прикрывавшие голову руки, куда она и обрушила красную, пылающую головку факела, буквально прожигавшую плоть.

— Умри! Умри! — восклицала Мария, чувствуя, как пронизывает все ее естество огненная волна ненависти.

Иуда завопил, как-то ухитрился вцепиться в древко факела и, пытаясь вырвать его, сильно дернул вниз. Она не удержалась на ногах, свалилась на него и вонзила ногти в его обожженное лицо, сдирая кожу и впиваясь в окровавленную плоть.

— Умри! Умри! — продолжала выкрикивать обезумевшая Мария. почти не осознавая, что она делает.

Ни мыслей, ни чувств — только слепая ярость и неистовое желание рвать и терзать. Все остальное исчезло, бежало прочь, как мужчины-апостолы, последователи Иисуса. Оправившись после первого, неожиданного напора, Иуда сумел схватить Марию за запястья, отжать ее руки от своего лица и сбросить на землю. Колени его дрожали, опаленное и исцарапанное лицо кровоточило, но ему удалось встать.

— Ты проклят! — крикнула ему Мария. — Почему ты еще не умер? Или ты не можешь умереть?

Иуда молча таращился на нее, словно не веря случившемуся. Он попытался прикоснуться к своей разодранной физиономии, но дернулся от боли.

— Я знаю, почему ты не можешь умереть, — прохрипела она, тяжело дыша и поднимаясь на ноги. — Иисус верно сказал: «Ныне твой час — час тьмы!»

— А что бы, по-твоему, сказал Иисус, если бы увидел это? — Иуда наконец заговорил высоким, дрожащим от боли и потрясения голосом. — Он понял бы, что потерпел неудачу. Ты доказала, что следовать его заветам на практике невозможно. «Подставь другую щеку», да? Я так и сделал, а ты содрала мне кожу с обеих!

— Ты подставил?! Да будь так, я содрала бы с них и мясо!

— Вот видишь! Ты с Иисусом с самого начала, внимала его поучения дольше, чем кто-либо другой, а теперь даешь волю злобе, словно вообще никогда не слыхала его слов.

— Ты лжешь! Только ради Иисуса я способна напасть на кого бы то ни было, как напала на тебя!

— Ну да, потому что ты думаешь, будто твой Иисус отпустит тебе любые грехи, — Иуда помедлил, стараясь справиться с дрожью в голосе. — Но ведь на самом деле я хотел того же, что и ты. Защитить Иисуса. Просто мы с тобой пошли разными путями.

Между тем толпа, уводившая Иисуса, уже исчезла в ночи.

— Они ушли! — вскричала Мария. — Из-за тебя я потеряла его след!

— Ничего ты не потеряла, — возразил Иуда. — Я знаю, куда его повели.

— Куда?

— В дом Анны, а оттуда во дворец Каиафы. Там Иисуса допросят, расспросят о его учении и задержат до тех пор, пока толпы паломников, среди которых немало фанатиков и изуверов, покинут Иерусалим. И потом отпустят. Он сможет вернуться в Галилею со своими «кроткими», «смелыми и верными» последователями. Иуда указал сначала на свое окровавленное лицо, а потом обвел рукой пустое пространство вокруг, намекая на сбежавших учеников.

— Беги, догоняй своих господ! — презрительно бросила ему Мария.

С того момента, как она поняла, что убить негодяя не удалось, она не желала ни минуты терпеть его общество. А вот убить Иуду Марии хотелось по-прежнему. Испытывая ярость и стыд — то ли из-за своей вспышки, то ли потому, что не смогла расстроить замысел Иуды, — она вернулась к женщинам. Те, ошеломленные бешеной атакой, смотрели на нее, словно не веря своим глазам.

— Мария! — воскликнула Иоанна. — Что… как ты могла это сделать?

— Я должна была как-то поквитаться за Иисуса, — ответила Мария, тяжело дыша и судорожно сжимая руки. — Не могла же я позволить Иуде просто взять и уйти.

— Ну, теперь он, по крайней мере, уйдет не в лучшем виде. По-смотри туда. Вон они, уводят Иисуса.

Далеко внизу, по другую сторону долины Кедрона движущиеся огни обозначали путь толпы к городским воротам.

— К Анне… они ведут его к дому Анны. Ты наверняка знаешь, где этот дом, Иоанна. Мы должны следовать за ними туда. — Мария посмотрела на притихшую, застывшую в неподвижности мать Иисуса. — Ты сможешь пойти с нами? Или тебе лучше подождать здесь? Тогда кто-нибудь из нас побудет с тобой.

— Я готова, — сказала старшая Мария. — Пойду, даже если дется идти на край света.

— И мы тоже, — поддержали ее другие женщины.

У дома первосвященника Анны, такого большого, что он мог бы называться дворцом, клубилась, бурлила и галдела толпа — те самые люди, которые схватили Иисуса в Гефсиманском саду и доставили его сюда. Сейчас они нетерпеливо сгрудились у входа словно голодные псы возле бойни, надеясь проскользнуть внутрь. Но ворота были закрыты, и их охраняла хмурая, вооруженная стража. Дом Анны находился в Верхнем городе. Женщины-ученицы Иисуса, единственные женщины в этой немалой толпе, стояли и ждали вместе со всеми. Иуду Мария не видела: то ли он убрался прочь, то ли за свои изменнические «заслуги» удостоился приглашения внутрь.

Неожиданно толпа пришла в возбуждение и прихлынула к воротам. Кто-то вышел из дома на внутренний двор.