они сами не заметили, как потихоньку перешли к практическим занятиям. Прошло какое-то время, и мадам де Спино, видя, как укрепляется ее власть над королем, начала лелеять в своей головке довольно тщеславные мысли, похожие на те, что в Версале так удачно воплотила в жизнь мадам де Ментенон.

Когда (в 1728 году) умерла королева Анна, мадам де Спино, основательно войдя в свою роль, продемонстрировала глубокую скорбь и окружила короля такой заботой, в которой Виктор-Амадей в тот момент и не особо нуждался: он не испытывал к своей жене большой любви и уже подумывал о том, как бы узаконить отношения со своей любовницей. Однако ей следовало довольствоваться тайным браком, ибо подарить ей корону не представлялось возможным.

Можно себе представить радость дамы, готовой согласиться на все, лишь бы ее взяли замуж. И вот, через два месяца после смерти королевы, в часовне Туринского дворца сыграли свадьбу. Мадам де Спино была счастлива. Но… едва женившись, Виктор-Амадей II вдруг вздумал отречься от престола в пользу «Моськи», который к тому времени уже научился достаточно хорошо справляться со своими обязанностями. Отречься?.. И даже покинуть Турин! Да, ибо экс-король видел свое счастье в Шамбери, ведь он все же оставался герцогом Савойским.

Полная ярости, но демонстрируя признательность, мадам де Спино выдержала это испытание. Но с наступлением зимы ее терпение лопнуло окончательно. В тот год зима была очень суровой, и супруги сильно страдали. Их «любовное гнездышко» скорее напоминало тюрьму: в огромные средневековые залы практически не заглядывало солнце. У Виктора-Амадея не проходил ревматизм, а его жена из одного насморка плавно переходила в другой. Обоим быстро надоел этот старый замок. И мадам де Спино стала замечать, что ее супруг заскучал.

Власть – это сильный наркотик! Находясь в бездействии, Виктор-Амадей чувствовал, что медленно умирает. И вот в один прекрасный день, понимая, что сопротивляться самому себе он больше не в силах, он сел в карету со своей женой, пересек Альпы, въехал в Турин и снова занял свое место во дворце, громогласно заявив, что аннулирует свое недавнее отречение от престола.

Однако такое положение совсем не устраивало нового короля. Недолго думая, он послал войска на своего отца, которому ничего не осталось, как спасаться бегством вместе со своей супругой. Но далеко убежать им не удалось; их поймали и разлучили… навсегда. Виктора-Амадея посадили в форт де Монкальери, где спустя несколько месяцев он и умер. Что же касается савойской Ментенон, то ее поместили в монастырь в Пиньероле, где она провела еще… сорок томительных лет! Кляня себя за то, что согласилась в свое время ввязаться во все эти королевские дрязги…

Через несколько лет после этой драмы (в 1743 году) замок Шамбери пострадал от пожара, и ему пришлось довольно долго ждать, когда его восстановят. Однако в 1820 году здесь снова имела место пышная свадьба: Ламартин брал в жены юную англичанку, принявшую католичество. Ее звали Марианна-Элиза Бирч, и о ней он оставил следующие строки: «На ней было необыкновенной красоты платье из расшитого муслина и великолепная кружевная вуаль, которая покрывала ее почти полностью…» В это время поэт занимался дипломатической деятельностью, а посему много ездил. А его молодой красавице-супруге приходилось проводить время в одиночестве в замке Сен-Пуан, подаренном дедушкой Ламартина.

И наконец в 1880 году – последняя, но не менее значительная, свадебная церемония: император Наполеон III «сочетал браком» Савойю и Францию. В качестве свадебного подарка он вручил этот замок префектуре нового французского департамента.

Шантийи

(Chantilly)

Луиза, или Магия Сильвия, или Очарование

Я вдыхаю аромат цветов на берегу реки,

Я забираю свежесть их влаги.

Принцесса приходит сюда посидеть.

Я вижу ее тут каждый вечер,

Когда день почтительно удаляется.

Теофиль де Вио

Подобно соседнему замку Экуэн, первоначальное великолепие замка Шантийи связано с изгнанием, в котором в течение семи лет находился коннетабль Анн де Монморанси. Его отправил в Шантийи король Франциск I, друг его молодости. Он встретил свое изгнание мужественно – трудился не покладая рук. Чем еще было заниматься, если отстранен от притягательной жизни при дворе, но при этом обладаешь несметными богатствами? Конечно же, строительством, декорированием, коллекционированием, одним словом, меценатством. Состояние у Монморанси было баснословное: шесть сотен поместий, сто тридцать замков, окруженных бесчисленными земельными наделами, не говоря уже о золоте, позволявшем вести жизнь, достойную королей.

Итак, коннетабль построил замок Шантийи. Четвертый по счету замок, построенный на этой земле. Первый же, самый простой, в романском стиле, что воздвигли на берегу реки Нонетт (Какое красивое название! Согласитесь?), был делом рук некоего Сантилиуса (очевидно, отсюда происходит название Шантийи). Немного позднее французские феодалы воздвигли здесь солидное, но лишенное какого-либо изящества строение. И потребовалась Жакерия[168], чтобы строительство закончили…

Когда прошел ураган восстания (в 1396 году), канцлер Франции Пьер д'Оржемон построил здесь нечто новое, следуя треугольной планировке, которая с тех пор и сохранилась. Потом в качестве приданого замок перешел к Монморанси. Коннетабль намеревался превратить его в настоящий дворец.

Для этого он созвал самых известных мастеров того времени. Среди них были Бернар Палисси, Франсуа Клуэ, Леонар Лимозен, Жан Бюллан и Жан Гужон. Все они работали в Шантийи, куда его владелец без устали перевозил дорогую мебель, ковры, книги и произведения искусства. В результате, когда ссылка Монморанси подошла к концу, Шантийи уже гордо возвышался над водой, являя собой саму элегантность и будучи подлинным образцом замка эпохи Возрождения. Когда Генрих II вновь призвал к себе опального Монморанси, замок стал достойной демонстрацией несметного богатства своего хозяина.

После смерти коннетабля замок Шантийи перешел к его старшему сыну Франсуа, затем, через десять лет, к младшему – Генриху, который тоже получил шпагу коннетабля. Благодаря ему в семье появилась весьма странная и загадочная драгоценность: золотое кольцо, хозяин которого мог вызвать настоящую страсть у кого ему только пожелается. Вот эта история.

В феврале 1593 года Генрих де Монморанси, вдовец и отец четырех детей, отправился в Пезенас на похороны своего младшего сына, погибшего в результате несчастного случая. Ему было пятьдесят девять лет, но он еще сохранял гордую осанку и недоверие к дамскому полу.

Но после похоронных церемоний он вдруг влюбился, словно школьник, в молоденькую вдову Луизу де Бюдо, которой едва исполнилось двадцать. Стоило Монморанси увидеть ее, как он буквально сошел с ума и успокоился только тогда, когда взял ее в жены. Это был довольно удачный брак. В 1594 году мадам де Монморанси подарила своему супругу дочь, а еще через год – сына, крестным отцом