принца Канте. Не сдержавшись, Торант выпалил, что он еще может найти себе новую королеву, которая родит ему нового сына, более достойного трона. Эти слова, брошенные в припадке ярости, вероятно, и вогнали меч ему в горло.

Стоящий на балконе Микейн передал дочь Миэлле, своей венценосной супруге, после чего опять повернулся лицом к толпе и поднял сына высоко над головой. Младенец громко завопил. Микейн посмотрел на него с отеческой гордостью.

– Услышьте его крик, мои легионы! Послушайте, как он возвещает о грядущем рассвете! Со светом нового дня родится новая эра – столь же верно, как и мой сын! – Его голос зазвучал громче. – Это будет Новый Рассвет! А я стану Новым Солнцем, которое приведет Халендию к более великой славе!

Толпа вновь взревела.

Врит больше не мог этого выносить и скрылся в тени. Он знал, что восход солнца возвестит не о Новом Рассвете, а о наступлении Темного века.

И тот уже начинался.

Перед уходом Врит бросил взгляд на предводителя Сребростражи, который тоже стоял на королевском балконе, как всегда находясь рядом с Микейном. Только теперь на серебряном нагруднике Торина красовались лавровые ветви верховного военачальника. Его предшественник, Реддак, в настоящее время висел за стенами Легионария – теперь его уже было невозможно опознать, настолько потрудились над ним вороны и мухи.

Многих других постигла схожая участь, пока Микейн систематически зачищал дворец. Постельничий Торанта, Мэллок, был найден захлебнувшимся в своем собственном ночном горшке. Провоста Балина растоптали лошади. Градоначальника Азантийи нашли плавающим в выгребной яме, проткнутого копьем от задницы до рта. А вот казначей Хесст каким-то образом избежал чистки – скорее всего, по той причине, что знал, где спрятано все казенное золото. Во время войны такие люди и сами были на вес золота.

Врит тоже отделался легким испугом – как ни странно, благодаря принцу Канте. Он слышал о том, что произошло на борту «Гиперия». Микейн был убежден, что брат каким-то образом околдовал одного из его багроволицых Сребростражей, чтобы тот помог ему сбежать. Это звучало полной нелепицей, но Врит знал, что лучше не препятствовать подобному убеждению. Как и казначей Хесст, Врит остался цел и невредим только лишь потому, что Микейн по-прежнему верил, что он и его собратья-Ифлелены могут быть ему полезны, особенно в деле противодействия демоническому колдовству.

Тем не менее Врит был по-прежнему заинтригован происшествием на борту «Гиперия», ломая голову, что же там произошло на самом деле. Но это была долгая ночь, и подобные загадки вполне могли подождать до утра.

Направляясь в Цитадель Исповедников, он размышлял о том, как обратить это себе на пользу. Отвлеченный такими мыслями – и все еще переживая катастрофу месячной давности, – Врит не сразу понял, что стоит прямо перед входом в святилище Ифлеленов. Он машинально коснулся символа, начертанного на двери из черного дерева – рогатой гадюки Владыки Дрейка, – все еще не в силах избавиться от чувства поражения, которое преследовало его и здесь, внизу.

Стоя перед дверью, Врит услышал доносящееся из-за нее суматошное бормотание, в котором звучали тревога и раздражение.

«Ну что там еще?»

С усталой гримасой он протиснулся внутрь и обнаружил там молодого послушника Феника, вновь суетящегося над кровожитницей. Однако на сей раз ребенок не очнулся и не пытался всеми силами выбраться из нее. Мальчик перед Феником лежал абсолютно бездыханный в своей колыбели, а его маленькое личико было осунувшимся и опустошенным.

– Почему ты до сих пор не заменил его? – насупился Врит, раздраженный еще одной проблемой.

– Я… Вообще-то я заменил… В смысле… – запинаясь, принялся объяснять Феник. – Этот мальчик… я поместил его в колыбель около полудня.

– Чушь какая-то… Такого юного должно было хватить на три дня, если даже не на четыре. Видать, ты опять в чем-то напортачил.

– Клянусь, все сделал как положено! И дело не только в этом мальчике. – Он указал на дальнюю сторону зала. – Вчера вон туда поместили девочку такого же возраста, и она уже пуста. Я даже пальцем ее не тронул!

Врит отмахнулся от него:

– Оставайся здесь и вытаскивай мальчишку. А я пойду гляну, как там девочка.

Он направился через обсидиановый зал, намереваясь пройти прямо сквозь огромный инструмент, чтобы добраться до его дальней стороны. И когда приблизился к его сердцевине, правый глаз его пронзила боль, напоминая о взрыве хрустального шара – и его собственной неудаче.

Врит остановился, чтобы поправить повязку на глазу.

С той поры он впервые вновь оказался здесь – раньше у него не было для этого особых причин. Исповедник огляделся по сторонам. Осколки были давно убраны, а кровь смыта. Даже пьедестал шара куда-то унесли.

Он уставился на то место, где тот стоял раньше, сомневаясь, что когда-либо удастся воссоздать шар заново. Замысел принадлежал Скеррену, а судя по его отчаянному последнему сообщению и взрыву, этот человек, несомненно, был мертв. Тем более что Врит все еще мог слышать тот далекий крик ярости, который, казалось, и разбил хрусталь вдребезги. Он нахмурился, припомнив последнее сообщение Скеррена, и даже прошептал эти слова вслух во вдруг притихший вокруг него зал:

– «Она – это Вик дайр Ра! Она возродилась!»

И едва успев их произнести, заметил, что в помещении и впрямь стало слишком уж тихо. Вдруг перестали постукивать все четыре кровожитницы, а не только те две, на которые указал Феник.

В наступившей тишине до него донесся еле слышный шепот:

– Ее нужно остановить…

Врит вздрогнул и отшатнулся назад, ударившись плечом об угол огромного инструмента. Бронзовый бюст перед ним ярко светился, переполненный энергией. Исповедник вспомнил, что так было и месяц назад – после того, как шар разлетелся на куски, как будто взрыв передал ему эту энергию. Только теперь бюст сиял еще ярче. Губы его слабо шевельнулись:

– Нужно остановить…

Врит подступил на шаг ближе, колеблясь между ужасом и изумлением.

– Кто… кто ты?

Бронзовые губы выдавили из себя имя:

– Крест Элигор.

Врит наклонился ближе, и тут бронзовые веки перед ним резко распахнулись, испустив ослепительный лазурный огонь – подобно двум ослепительным солнцам, раскаленным инфернальными энергиями.

Напряженность этого взгляда заставила Врита рухнуть на колени.

– Я направлю тебя! – прогремел голос, заставив его уткнуться лбом в пол.

– С какой целью? – пробубнил Врит.

Даже опустив лицо, он чувствовал на себе этот обжигающий взгляд.

– Чтобы восстановить меня!

Благодарности

Второе путешествие – всегда куда более сложное и увлекательное. Это когда вы можете сойти с проторенного пути, исследовать новые тропы и открывать для себя новых персонажей, – но здесь также легко заблудиться. Чтобы почтить тех, кто не позволял мне сбиться с пути, не могу не поблагодарить группу писателей, которые всегда были моими добрыми попутчиками, многие – на протяжении десятилетий: Криса Кроу, Ли Гарретта, Мэтта Бишопа, Мэтта Орра, Криса Райли, Джуди Прей, Стива Прея, Кэролайн Уильямс, Брайана Вулфа, Сэди Девенпорт, Игоря Пошелюзного, Ванессу Бедфорд и Лизу Голдкул.

Особую признательность хочу выразить картографу, создавшему карты этого мира (все три!), – Сорайе Коркоран. Она превратила мои каракули и наброски в настоящие произведения искусства. Гораздо больше ее талантливых работ можно найти на sorayacorcoran.wordpress.com. И, конечно же, не могу не выразить свою благодарность, признательность и благоговейный трепет Дении Фидлер – художнице, которая нарисовала прекрасных созданий, встречающихся на страницах этой книги. Чтобы более подробно ознакомиться с ее творчеством, загляните на страничку daneafidler.com.

Что касается производства этого творения, то хочу поблагодарить Дэвида Сильвиана за всю его усердную работу и преданность цифровой сфере.

И, наконец, последнее, и самое важное: ничего из этого не произошло бы без потрясающей команды профессионалов отрасли. Всем сотрудникам издательства «Тор букс», особенно его президенту и выдающемуся издателю Деви Пиллаи: спасибо вам за то, что продолжаете сопровождать меня в этом путешествии. Вдобавок, ни одна книга не блистала бы так ярко без команды квалифицированных специалистов в области маркетинга и рекламы, поэтому выражаю свое искреннее восхищение талантами Люсиль Реттино, Эйлин Лоуренс,