Я двинулась к ней и ступила на скалистую поверхность, впереди густела тьма, указывая на огромную скалу, преграждающую путь дальше.

— Там есть проход, — указала Ума, и я почти увидела более густую полосу тьмы, обозначавшую место, которое она мне показывала. — Иди по нему до конца и постучи один раз. Если они захотят поговорить с тобой, тебя пригласят внутрь.

— А если они не захотят? — спросила я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Уму, которая уже отходила назад.

— Прошел почти год с тех пор, как они в последний раз соизволили поговорить с кем-либо, так что не удивляйся. — Она пожала плечами.

— Год? Тогда почему ты уходишь, если ожидаешь, что мне откажут? — спросила я.

— Разве великая принцесса Феникс не сможет найти дорогу в темноте в одиночку? — насмехалась она, и, несмотря на раздражение, которое вызвали во мне ее слова, я вынуждена была признать, что она стала нравиться мне чуточку больше, узнав, что она не слишком запугана мной, чтобы произнести их.

— Ладно, уходи, — пренебрежительно сказала я, переключив свое внимание на узкий проход в скале. — Я все равно не приму от них «нет».

Ума фыркнула, словно не веря, что я смогу добиться чего-либо от этих так называемых оракулов, но она сильно недооценивала силу обещания, вырезанного в моей плоти, раз полагала, что я позволю им отказать мне сейчас.

Уверенными шагами я направилась вперед, ступив в каменный проход и слегка задрожав от ощущения, похожего на прохождение через холодную воду.

Какая бы сила ни вызвала это ощущение, она не была похожа ни на одну из известных мне, и осознание того, что я действительно могу идти навстречу чему-то более могущественному, чем я, проникало в мои кости, пока я двигалась дальше.

Каменные стены возвышались по обе стороны от меня по тропе, ночное небо все еще было видно далеко вверху, мои сапоги хрустели по гравию и веткам, пока я шла. Я сложила крылья ближе к позвоночнику, чтобы они не бились о стены. Было бы проще убрать их, но я находила определенный комфорт в присутствии моего Феникса, поэтому держала его рядом.

Проход слегка уходил вниз, удаляясь от входа в лес и делая темноту еще более плотной, хотя, взглянув вверх, я заметила несколько звезд, мерцающих в небе, которые всегда следили за мной.

Моя горечь была вознаграждена, когда проход впереди меня затянулся, в скалах образовалась крыша, туннель глубочайшей тьмы — единственный путь дальше. Подняв руку, чтобы нащупать что-нибудь перед собой, я направилась в пещеру.

После нескольких минут спуска в темноту, зная, что отсюда есть только один выход и что я вполне могу загнать себя в угол, я подошла к двери.

Из-за толстого дерева, преграждавшего путь, разглядеть ее было почти невозможно, но слабое мерцание бледных теней освещало достаточно, чтобы я догадалась, что это такое.

Я сделала успокаивающий вдох, призывая магию в свои руки, готовясь ко всему, что может встретиться на моем пути, затем выдохнула и решительно постучала в дверь. Не один раз, как велела Ума, а три резких удара кулаком по дереву.

Последовала пауза, во время которой мое сердце бешено колотилось, а ладони стали скользкими, прежде чем дверь передо мной распахнулась, и меня ослепил свет огня, льющийся из пространства за ней.

Я опустила взгляд под ноги, чтобы прикрыть глаза: то, что я считала веточками, оказалось множеством мелких костей, каждая из которых была помечена почерневшими рунами и бессистемно брошена на тропинку.

Я поборола желание отпрянуть от этого ужасного зрелища и моргнула, когда глаза адаптировались, на всякий случай прижав щит к коже, пока кто-то нетерпеливо бубнил.

— Входи или выходи. Огонь потухнет, если ты продолжишь оставаться с ветром в спине, — шипела женщина, и я шагнула в пространство, подтянув крылья, чтобы пройти, дверь захлопнулась за мной, пока я оглядывалась в поисках обладателя этого голоса.

Комната, в которой я оказалась, была просторной, в очаге на дальнем конце шестиугольного стола горел угасающий огонь. В его центре была собрана коллекция хорошо раскаленных белых свечей, старый и новый воск сливался и прилипал к темному дереву.

С балок, поддерживающих каменный потолок, свисали веточки трав, кончики которых касались верхушек моих крыльев. Деревянные полки вдоль стен были уставлены банками и флаконами, этикетки с их содержимым потускнели и выцвели настолько, что я не могла прочесть ни одной из них.

Женщина выругалась, и я вздрогнула, увидев, как она склонилась над огнем, тыча в него кочергой, пытаясь вновь разжечь пламя, погасшее с моим приходом. Я готова поклясться, что мгновение назад ее там не было. Здесь никого не было. И все же она никак не могла пройти через комнату по единственному тусклому коридору, который выходил отсюда справа от меня, не заметив ее.

— Как ты…

— Заткнись и помоги мне спасти огонь, — проворчала она, натягивая на себя плащ, но при этом оставаясь склоненной над очагом, так что я не могла разглядеть ничего, кроме кроваво-красных волос, свисающих по спине. — Я провожу половину своей проклятой жизни, пытаясь добиться тепла от этой проклятой штуки.

— Вот, — предложила я, подходя ближе, и на моей ладони зажглось красно-синее пламя. — Оно никогда не погаснет, если вы этого не захотите.

Женщина отодвинулась, и я бросила мерцающее пламя Феникса на жалкую кучку палочек в камине, сопротивляясь желанию выглядеть самодовольной, ведь я так просто решила ее проблему.

— Полюбуйтесь на эту, дарящую магическое пламя, как будто оно стоит десять копеек, — раздался голос прямо за моей спиной, и я вздрогнула, обернувшись, увидев женщину, стоящую так близко ко мне, что адреналин забурлил в моих венах, а магия мгновенно вскочила в ладони.

Два кинжала, один из дерева, другой изо льда, образовались в моих руках, но если женщина и заметила их, то, похоже, ее это не волновало. Вместо этого она наклонилась ко мне, занавес льдисто-белых волос упал вперед и скрыл ее черты, ее смуглая кожа быстро скрылась под прядями, когда она прижалась носом к моему горлу и глубоко вдохнула.

— Какого черта ты делаешь? — потребовала я, отступая назад, чтобы увеличить расстояние между нами, и врезаясь в третье тело, испуганный крик вырвался из моих легких прежде, чем я успела его остановить.

Откуда, черт возьми, они все взялись?

Я повернулась к новенькой, мои глаза расширились от ужаса, когда я увидела аккуратно наложенные швы, которые навсегда запечатали губы ее темно-красного рта. Она была прекрасна, несмотря на это уродство, ее глаза дикого и потрясающего оттенка золота были вписаны в такое совершенное лицо, что у меня перехватило дыхание