— Ты обещала, что найдешь меня, — ответил он, на его губах играла мрачная и дразнящая ухмылка, совсем не похожая на те улыбки, которые я помнила. — Тик-так, Рокси.

— Подожди, — вздохнула я, когда рябь продолжала распространяться по чаше, и изображение разбилось вдребезги, хотя я едва успела взглянуть на него. — Сделайте это снова, — потребовала я. — Верните его.

— Вернуть мертвого? — усмехнулась Аудире, вставая на ноги и унося со стола чашу для гадания. — Это невозможно, Принцесса Пламени.

— Ты можешь последовать за ним в смерть, если тебе так необходимо воссоединение, — предложила Види, проводя рукой по пентаграмме, начерченной на столе, и размазывая ее края.

По комнате пронесся глоток свежего воздуха, когда линии этой фигуры были разорваны, и я почувствовала, как сила, которой они обладали, исчезает вместе с ней.

— Я не могу последовать за ним в смерть, — прорычала я. — Я нужна здесь. Он нужен здесь.

— Жаль, — вздохнула Аудире, и я не могла понять, имела ли она в виду его смерть или мое нежелание следовать за ним за Завесу.

— Я хочу узнать больше о магии из этой книги, — твердо сказала я. — Я хочу узнать больше о том, что ты только что сделала.

— Это не вернет его, — сказала Види, и ее слова окрасились весельем. — Ни один из самых могущественных фейри в Солярии не способен на это. Невозможно выполнить то, чего ты хочешь. Звезды выбрали его судьбу.

— Ее не отменить, — согласилась Аудире.

— К черту звезды, — прорычала я, и все трое отпрянули, как шипящие змеи.

Локви бросила в огонь горсть шалфея, Види насыпала в ладонь немного соли из стеклянного стакана и растерла ее по языку, а Аудире просто стала молить небо о прощении, пока все они работали над тем, чтобы очистить свой дом от последствий моего проклятия небесных существ.

Я ругнулась и вскочила на ноги, потянулась к книге и схватила ее как раз в тот момент, когда Локви хлопнула рукой по темной обложке и остановила меня.

Ее сшитые губы искривились в злобной ухмылке, и она прижала к ним один палец, призывая меня к молчанию, в то время как в ее глазах, казалось, клубилась неестественная тьма.

— Такие вещи не подвластны ни одному из даров, известных нимфам или фейри. Тебе лучше обратить свою печаль на врагов, чем тратить время на нас, — прошипела Аудире, но, несмотря на свои слова, она не выглядела рассерженной, ее взгляд был диким, когда она толкнула тяжелый стол в сторону, и я была вынуждена отпустить свою хватку на Книге Эфира, спотыкаясь, отступая с ее пути.

— Красота — это проклятие самих звезд, — вздохнула Види, стряхивая с плеч плащ и обнажая под ним стройное, обнаженное тело. Она была потрясающим созданием, даже со швами на веках, каждый изгиб ее фарфоровой плоти казался созданным для соблазна и искушения.

Я открыла рот, чтобы спросить, какого черта она делает, но Локви покачала головой в знак молчаливого напоминания и протянула Види каменный кинжал, острое лезвие которого было испещрено рунами.

Види приняла его, откинула плечи назад и улыбнулась, прижав кинжал к запястью.

Я вздрогнула, когда она провела им по своей руке, но прежде чем я успела увидеть, что она с ним сделала, руки Аудире накрыли мои глаза, ее тело прижалось к моей спине, а нос уткнулся в мою шею, когда она глубоко вдохнула.

— Ничего не говори, ни на что не смотри… — дышала она мне в ухо, слова были такими тихими, что я почти не уловила их.

Что-то горячее и мокрое брызнуло на нижнюю часть моего лица под руками Аудире, закрывавшими мои глаза, и я отпрянула от нее, мое сердце бешено колотилось, когда звук скрежета камня о камень наполнил комнату.

Аудире провела большими пальцами по моим векам, смыкая их в четком требовании, как раз в тот момент, когда адский крик прорвался через окружающее меня пространство, и каждый мускул в моем теле напрягся от страха.

Аудире переместила свои руки с моих глаз на мои уши, тяжесть ее мягких ладоней давила на них, каким-то образом блокируя все звуки, так что я потерялась в пустоте ощущений.

— Ничего не услышь.

Я даже не могла сказать, как я вообще поняла эти слова, казалось, что знание о них возникло в моем сознании, а не я действительно что-то услышала.

Я пошатнулась, когда камни подо мной сдвинулись, но Аудире удерживала меня рядом, тепло ее тела, прижатого к моей спине, было единственным, в чем я была уверена в этом мире, когда я начала терять ориентацию в своем положении в нем.

Желание открыть глаза охватило меня, но я боролась с ним, даже когда по моему лицу и губам стекала капля того, что, по моим предположениям, было кровью Види.

Я вздрогнула от неожиданности, когда рот прижался к моему, губы были полными и соблазнительными, несмотря на хлопковые прожилки, которые я чувствовала, давая понять, что это Локви крадет у меня поцелуй.

Что-то глубоко засевшее в моей груди начало расходиться, пока две нимфы прижимались ко мне, зажав меня между собой, и мои губы разошлись на вдохе, и Локви прильнула ко мне сильнее.

Пальцы взяли мою правую руку, перевернули ладонь и провели по блестящему от молний и солнца стальному шраму, который располагался там, изучая каждый гребень и грань, прежде чем пальцы сменились языком.

Я отпрянула от Аудире, чей нос прикоснулся к моему горлу, вибрация в ее груди заставила меня подумать, что она смеется, хотя я ничего не слышала, чтобы подтвердить это.

Види провела языком по моему шраму, пробуя на вкус клятву, которую я заключила внутри него, а затем начала подниматься вверх по внутренней стороне предплечья, мои нервы вспыхнули от непристойного прикосновения, во мне проснулось темное и манящее желание.

Это не было похоже на похоть, которую я когда-либо чувствовала раньше, не было всепоглощающим жаром, который я испытывала с Дариусом.

Нет. Это был не секс и ничего похожего на него, несмотря на то, как они все прижимались ко мне, их рты были на моей коже, мое сердце бешено колотилось. Это был вовсе не физический акт. Они взывали к чему-то запертому глубоко в моей душе, побуждая его подняться и выйти из меня, разжигая пламя, о котором я даже не подозревала.

Я откинула голову назад, прижавшись к плечу Аудире, и в моей груди раздался какой-то звук, который я приняла за стон, когда сшитые губы Локви переместились от моего рта к горлу, а ее