все же Соединенные Провинции, или Штаты, в XVII в. были страной ворочавшего огромными капиталами богатого купечества, и к амстердамским банкам обращались за займами целые государства. Трудолюбие населения, воспитанное и закаленное в нем вековой борьбой с морскими волнами, от которых приходилось отвоевывать каждый клочок лежащей ниже морского уровня земли сооружением громадных плотин и предохраняющих от затопления каналов, было одним из главных условий, содействовавших процветанию в Голландии наряду с торговлей также и разных видов промышленности, как добывающей, главной статьей которой был лов славившихся по Северной Европе сельдей, так и обрабатывающей, в которой первое место занимала выделка сукон и полотен. Обрабатывающая промышленность испытала особенное оживление после 1685 г., после отмены Нантского эдикта во Франции, когда множество бежавших из Франции от религиозных преследований промышленников и ремесленников гугенотов нашли себе гостеприимный приют в Голландии, научили голландцев усовершенствованным приемам производства, основали новые отрасли производства, и страна покрылась заводами и фабриками, применявшими в качестве двигателя до открытия силы пара силу ветра и имевшими вид ветряных мельниц, размашистые крылья которых составляют, кажется, необходимую принадлежность старинного голландского ландшафта. В свою очередь, скопление капиталов в стране создало в ней удобную почву для развития наук и искусств, и Голландия XVII в. славилась Лейденским университетом, блистала первоклассными, пользующимися мировой известностью учеными светилами, как Гюйгенс в области математики и механики, Спиноза в философии, Гревий в филологии, как анатомы Грааф, Левенгук, Рюйш, владевший замечательным музеем искусно изготовлявшихся им анатомических препаратов. Голландия обладала тогда лучшими в Европе типографиями, в Амстердаме и Лейдене были крупнейшие книгоиздательские фирмы, со знаменитыми Эльзевирами во главе, издавались газеты. Позже значение Амстердама как главного европейского книжного центра перешло к Лейпцигу. Из искусств особенные успехи делала живопись, в области которой создалась особая голландская школа живописцев, для характеристики ее достаточно назвать имя Рембрандта.

Население Соединенных Провинций довольно легко справилось с материальными невзгодами продолжительных войн, не подорвавшими, однако, благосостояния страны. Приток земных благ со всех концов мира был так значителен, что с избытком покрывал все причиненные войной ущербы. Взоры чужеземных путешественников, попавших в нее в 1697 г., Голландия могла поразить размерами и силой капитала, торговым и промышленным оживлением, процветанием науки и искусства. Это сытое благополучие виднелось во всем, что начинало окружать путешественника, вступавшего тогда на территорию Голландии; в величественных и изящных постройках ее городов, в роскоши обстановки городской жизни, в великолепном внутреннем убранстве жилищ, украшенных недюжинными произведениями искусства и художественного ремесла, с затейливыми изразцами каминов, с резными потолками и плафонной живописью, в бесконечном множестве на столь небольшой территории фабрик, заводов и мастерских, в сочной зелени травы на тучных, обильно орошаемых, перерезанных каналами, так ярко изображенных на пейзажах Рюисдаля лугах, где пасется сытый породистый скот, экземпляры которого перевозились на север России и там создали улучшенную холмогорскую породу, в роскоши перенесенных из заморских стран цветочных культур гиацинтов, тюльпанов и нарциссов, пестревших в садах, — словом, в том изобилии сосредоточенных на небольшом пространстве всяких земных благ, которое глядит на нас с бесчисленных полотен, живо изображающих дразнящие вкус груды разного рода морской рыбы и всякой живности, гроздья спелого винограда, сочные редкостные фрукты, светлое рейнское вино в хрустальных бокалах и упитанное всем этим обнаженное, полное, пышущее здоровьем и довольством человеческое тело, с таким совершенством передаваемое мастерами фламандской и голландской школ.

XV. Петр в Саардаме

В таких или приблизительно в таких чертах могли изображать Петру его голландцы-друзья свою родину. Но Петра манили в Голландию не только слава ее военных успехов и ее морское могущество, не только слышанное им о развитии ее промышленности и торговли — его влекли туда также и обстоятельства текущего момента, заставившие его изменить намеченный ранее маршрут путешествия и вместо Вены поспешить в Голландию. Как раз в то время в Рисвике близ Гааги собирался конгресс представителей великих тогдашних европейских держав для выработки условий мира, который должен был закончить войну коалиции против Людовика XIV. На конгресс съезжались виднейшие дипломаты Европы. Петр, конечно, стремился поработать и поучиться кораблестроению на голландских верфях, но его очень занимали также и вопросы внешней политики. Его главным интересом тогда была война с турками, и успех под Азовом окрылял его стремление довести войну против турок до конца. Война эта, как мы видели, вызвала новую крупную задачу для государства — сооружение флота. Личное знакомство с Западной Европой, и в особенности с Голландией, должно было прежде всего открыть царю новый источник средств для организации направляемых против турок военных сил; он искал там необходимых для этой организации знаний, старался привлечь для руководства военными силами сведущих людей, обратился к Западной Европе за техническими усовершенствованиями. Турецкой войной определялся его интерес к событиям в Польше, за которыми он так внимательно следил; отсюда же его осторожность при заключении договора с курфюрстом Бранденбургским, вызванная боязнью чем-либо повредить отношениям России к Польше и Швеции, что отразилось бы крайне невыгодно на турецкой войне. Понятны поэтому стремление Петра крепко поддерживать существующий союз против турок и приобретать новых союзников и его надежда достигнуть в этом отношении успеха и заручиться новыми союзами при таком благоприятном случае, какой представился Рисвикским конгрессом.

Всеми этими стремлениями и объясняется желание Петра скорее попасть в Голландию и то нетерпение, которое он проявил, расставшись с послами и опередив их. Итак, утром 4 августа он покинул их в Шермбеке (Schermbeck): «отсель поехал Десятник иным путем, а послы остались», — как обозначает эту разлуку «Юрнал»; а в «Статейном списке» мы находим также указание на нее в записи: «Августа в 4 день из Шеренбека Преображенского полку начальные люди и салдаты (Петр с волонтерами), наняв подводы, поехали в Галанскую землю иным путем». Им был выдан послами общий паспорт: Преображенского полка урядникам и солдатам «Гаврилу Кобылину с товарищи десяти человеком, которым велено ехать для науки морских художеств и воинских дел»[929]. Весь отряд, с которым спешил Петр, состоял из 18 человек волонтеров и их прислуги[930]. В тот же день, 4 августа, отряд приехал «на реку», т. е. на Рейн, несколько выше городка Ксантена (Xanten); наняли лодку-«фартку», отправились вниз по течению, и взорам Петра, видавшего ширь Волги, прелесть тихого Дона, угрюмое величие Северной Двины, стали открываться живописные берега Рейна с их виноградниками и замками. Миновав Ксантен, отряд к вечеру 4 августа прибыл к городку Реесу (Rees), где остановились на ночлег, наняв для продолжения пути судно больших размеров, одномачтовое, с высоким бортом — шмак (Schmacke). 5 августа[931] путешественники встали