армии подобные щитки с заострёнными краями, пятипалые длинные руки больше походили на ветки или птичьи лапы. Рук, правда, было всего две. А ещё вокруг духа витали призрачные лица — человеческие и звериные, их было не меньше сотни. За одно лицо зацепился взгляд. Женщина. Где-то я её видел… Даже странно.

— З-здравствуй-те, — поклонился Аанг, пока я пялился на эту помесь дерева и многоликого демона. — Вы же Мать Лиц? Я — Аватар Аанг, у меня есть к вам несколько…

— Аватар? — голос у духа оказался тоже «многоликий» — вибрирующий и с ощущением, что говорят хором. — Я — Мать Лиц, через меня разобщённости приходят в этот мир и получают личность. Один становится многим…

— Что бы это значило? — хмыкнул я.

— Я добрый и щедрый дух, каждый сезон я прохожу тропой, указанной моей волчицей, и исполняю одно людское желание, — продолжила Мать Лиц.

Похоже, что раз она слепа, то есть эти «рога» закрывают ей глаза, то волчица вроде поводыря?

— А на вопросы вы отвечаете, о, добрый дух, Мать Лиц? — спросил Аанг, подстраиваясь под её манеру речи.

— На вопросы? — чуть удивлённо переспросила дух. — Только если знаю на них ответы.

— Скажите, Мать Лиц, вы знаете, что такое Аватар? — спросил Аанг. — Кто я?

Огромная когтистая рука потянулась к Аангу и дух взяла его за голову и сжала кулак, честно говоря, я несколько оторопел и не успел ничего предпринять, а когда хотел, то она уже его отпустила. Видимо, таким образом проводила что-то вроде осязательного «диагноза».

— Аватар — это мост через наши миры, — ответила Мать Лиц. — Ты человеческое тело для воплощения Равы — одного из главных духов. В отличие от нас он может воплощаться в человеческий мир гораздо чаще…

— А зачем нужно воплощение? — спросил Аанг. — Разве недостаточно мира духов?

— Здесь… не так много…

— Чакры, — подсказал я духу. В конце концов всё стало очевидным и встало на свои места. — Ведь вы ходите за чакрой, когда появляется такая возможность и миры соприкасаются? И ты, о добрый дух, считаешь, что расплачиваешься за неё с людьми, выполняя одно их желание раз в сезон, верно?

— Я добрый дух, — оскорбилась та, — всё, что я взяла, требуется для жизни. А одно желание в сезон это хорошая цена.

— Ну, естественно, — тихо хмыкнул я. — Не важно, что тебя ещё попробуй найди. Там просители по несколько лет ждут. Рава тоже «добрый дух» и за возможность появляться в нашем мире он расплачивается с Аватаром помощью в трудных ситуациях и заимствованной силой. Заодно и удерживая наши миры рядом.

— Чакрой? — переспросил Аанг.

— Это то, что вырабатывает дзинг, — подсказал ему дядя Айро.

— Получается, поэтому после… я очень уставший?

— Если сложить всё, что сказал Патик, что чувствую от тебя я и что сказала Мать Лиц, выходит, что Рава не делится с тобой силой — духам самим нужна чакра. Он просто захватывает твоё тело и… использует на полную то, что в тебе уже и так есть.

— Что есть и так? — удивился Аанг. — Но…

— Помнишь, когда ты чуть не разрушил Храм, в котором раньше жил? — сказал я. — Аватар по идее — владелец четырёх стихий, но ты даже с помощью Равы использовал лишь ветер, то есть воздух. Только то, что умел. Я специально у Катары уточнил и заставил вспомнить этот момент. Никаких землетрясений, огня и воды не появилось.

— А… что ты чувствуешь? — ещё больше удивился Аанг.

— Чувствую в тебе прорву силы, которая просто уходит на выхлоп, — ответил я. — У тебя чакра прёт из всех щелей, то есть тенкецу. Ты для меня и, думаю, для всех этих духов, как большое светящееся пирожное чакры. Правда, «добрый дух»? Ты же тоже чувствуешь это? Наела с Аватара на пару желаний?

— Люди часто преследуют меня, выпрашивая себе новые личности, вы тоже пришли за этим? — спросила Мать Лиц, проигнорировав мой вопрос. — Раз вы дошли до меня, то… я могу исполнить… два… ваших желания, которые касаются личностей и внешности.

— Я уступаю вам эти желания, Саске, Айро, — сказал Аанг.

— И насколько глубокое изменение ты можешь провести, о, добрый дух? — хмыкнул я.

— Любое, которое касается тела и лица.

— Сможешь сделать так, чтобы в Аанга не мог проникать Рава?

— Нет… — отпрянула от нас Мать Лиц. — Это… Не в моей власти.

— Ну, тогда может, мне шаринган сможешь сделать? — уже чисто для прикола спросил я — понятно, что все эти «желания» чисто косметические хотелки.

— Шаринган? Что это?

— М-да, хорошая была попытка, — улыбнулся я. И тут гигантская лапища молниеносно выстрелила и схватила в кулак мою голову.

«Я хочу прочесть твои мысли и знания», — заявили у меня в голове в несколько голосов. И я вывалил ей всё, что знал о шарингане. Под веками зажгло так, словно туда тонкой струйкой льют кипяток. Я дёрнулся и вскрикнул от неожиданности и меня отпустили.

— О, С-саске! Твои глаза снова золотые как прежде! — улыбнулся Аанг, посмотрев на меня, когда Мать Лиц убрала свои грабли.

— Действительно? — я на пробу отправил чакру к глазам, как делал когда-то, активируя шаринган, и…

Мир духов стал ещё затейливей на вид, окрасившись в багровые тона. Дух, кстати, продолжала качать с Аанга силы. «Мост» оказался и в каком-то смысле и мостом чакры. Получалось, что несмотря на то, что мы здесь были кем-то вроде «духовных проекций», система кейракукей никуда не делась. Необычно.

— Дядя Айро, проси то же самое, — велел я.

Он послушал и пока Мать Лиц «отрабатывала» желания я посмотрел на её парящие маски шаринганом, и внезапно одну из них реально узнал и не просто узнал, а вспомнил, что видел это лицо на общем портрете Лорда Огня Озая с женой и детьми. Женой… Короче, это точно было синее и мертвенное, но лицо Урсы.

— Э, уважаемая Мать Лиц, кто вот это и почему у тебя висит её лицо? — продолжил наглеть я.

Маска подплыла поближе и, кажется, дядя Айро тоже её узнал.

— Это же…

— Эта женщина приходила в мой лес около четырёх лет назад, — призналась Мать Лиц. — Её привёл мужчина, которому я до этого тоже помогла найти иное лицо. Она попросила новое лицо. Любое, кроме своего. Я не поверила, что такая красивая женщина желает просто избавиться от своего лица, поэтому предложила ей самое простое и неприметное лицо и она согласилась. А после попросила стереть ей память о травмирующих воспоминаниях. Её стали звать Норико.

— Норико? — переспросил дядя. — Так зовут персонажа из спектакля, который любила показывать…

— Да плевать, — перебил я. — Она спокойно