Очевидно было и разочарование советским опытом среди братских социалистических стран, которые не хотели жить так же плохо, как и старший советский брат. Советский опыт перестал быть привлекательным для мирового коммунистического движения. Генеральный секретарь ЦК компартии Италии Энрико Берлингуэр выразился так:

— Импульс Октябрьской революции иссяк.

Эту же мысль руководство итальянской компартии сформулировало и на бумаге: «Фаза социализма, которая началась с Октябрьской революции, исчерпала свою движущую силу».

Социалистический лагерь во главе с Советским Союзом шел к упадку.

В холодную войну великие державы защищали свои империи любыми средствами, отвергая обвинения в лицемерии. Но когда началась эра телевидения, великие державы оказались под пристальным и пристрастным наблюдением мирового общественного мнения, от которого и США, и СССР зависели. Обе державы прикладывали большие усилия, чтобы склонить общественное мнение на свою сторону.

Диссидентское движение в социалистическом лагере изменило моральный климат в мире. Поражение, которое Соединенные Штаты потерпели во Вьетнаме, уступило место возмущению тем, что происходило внутри Советского Союза. В мировом общественном мнении СССР превратился в архипелаг ГУЛАГ, в страну лагерей, которую новый американский президент Рональд Рейган назвал «империей зла».

Настроения менялись довольно быстро. В феврале 1977 года президент Франции Валери Жискар д’Эстен отказался принять в Елисейском дворце советского диссидента Андрея Амальрика и публично осудить преследования по политическим мотивам в Советском Союзе. А уже через год, в мае 1978 года, министерство иностранных дел Франции выразило официальный протест против судебного приговора, вынесенного в Советском Союзе физику-диссиденту Юрию Орлову. Через месяц последовало еще одно заявление Парижа о нарушении прав человека, которые «не могут не вызывать глубокого беспокойства».

Холодная война была не только столкновением супердержав, повторением того, что происходило и прежде. Это была война идей. Социалистический лагерь не смог сохранить власть над умами. Ядерное оружие в советских арсеналах создавало лишь иллюзию власти и успеха. Лес ракет и танковые армады затмевали все и мешали видеть истинное положение дел.

В начале восьмидесятых Польша превратилась в еще одно поле битвы холодной войны. Американский философ польского происхождения профессор Анджей Валицкий отмечает, что период господства подлинного тоталитаризма в Польше был недолгим. Польская Народная Республика была создана для строительства коммунизма, однако «она плохо справилась с этой задачей». Поляки чаще других восточноевропейских народов восставали против социалистической власти.

В декабре 1956 года тысячи людей собрались перед зданием городского милицейского управления в Познани и потребовали отпустить двух лидеров рабочего совета, арестованных накануне. Рабочие советы по всей стране поднимали восстание против коммунистов, что было особенно обидно для партии, называвшей себя рабочей. Во время демонстрации в Познани кто-то выстрелил и бросил учебную гранату в сторону советских солдат, которые стояли рядом. Через минуту на площади начался настоящий ад. Официально было убито сорок шесть человек. По словам свидетелей, большинство погибло от осколков гранат, которыми забросали площадь советские солдаты.

17 декабря 1970 года милиция и солдаты открыли огонь при подавлении забастовки рабочих Гданьской судоверфи имени В.И. Ленина. Сорок четыре человека погибли, больше тысячи получили ранения. В тот день стреляли в демонстрантов сразу в нескольких городах — поляки протестовали против тридцатипроцентного повышения цен на продовольствие, строительные материалы и мебель. Повышение цен накануне Рождества вызвало особое возмущение поляков.

После этой трагедии, 20 декабря 1970 года, Владиславу Гомулке пришлось уйти с поста первого секретаря ЦК Польской объединенной рабочей партии. Его сменил Эдвард Терек, который пытался сделать жизнь в стране лучше. Но социалистическая экономика для этого плохо приспособлена. Он набрал кредитов на Западе. Наступил момент, когда их надо было отдавать.

Генерал Виталий Григорьевич Павлов в решающие для Польши годы — с 1973 по 1984 год — возглавлял представительство КГБ СССР в Варшаве. Павлов перед войной окончил в Омске автодорожный институт и Школу особого назначения НКВД в Москве. В 1943 году отправился в первую загранкомандировку — в Канаду. Он был резидентом политической разведки, когда бежал шифровальщик Игорь Гузенко. Виталию Павлову эта история не повредила, поскольку это был провал военной разведки.

Когда генерал-лейтенант Павлов вышел на пенсию, он довольно много рассказывал мне о польских событиях.

«Уверенность советского руководства в том, что в Польше и в партии все в порядке, была абсолютной, — вспоминал генерал Павлов. — Из посольства в ЦК КПСС шла успокаивающая информация. Тревожным прогнозам представительства КГБ не желали верить. Докладывая председателю КГБ о назревавших неприятностях в Польше из-за позиций Терека, я получил от Андропова резкую отповедь:

— Терека не трогайте. Мы знаем его как хорошего коммуниста, и не смейте его критиковать!

Когда я прибыл в Варшаву, мне открылось то, о чем до этого имел весьма смутное представление по скудным материалам, имевшимся в центре: внутренние интриги, борьба за первое место. Многие из известных мне деятелей социалистической Польши поражали своей ограниченностью, убожеством, узостью кругозора, отсутствием способностей, избытком амбиций и притязаний.

Посол СССР в Польше принципиально общался только с Эдвардом Тереком и его сторонниками. Целый спектр политической жизни, люди, критически относившиеся к отдельным сторонам политики первого секретаря, выпадали из поля зрения посольства.

Самым удачливым участником соревнования за первое место в жизни страны был генерал Войцех Ярузельский. На примере политической карьеры Ярузельского я увидел все сложности пребывания человека на высших постах, его постоянную уязвимость и, как следствие, необходимость бдительности, маневров с тем, чтобы нейтрализовать появляющиеся опасности и претендентов на свое место, а также завоевывать новых друзей, партнеров и сторонников.

Советские военные полагали, что ему не хватает решительности. Для Ярузельского была характерна исключительная осмотрительность, взвешенность, скупость реакций, осторожность, порой создававшая ложное впечатление о его нерешительности и колебаниях. Как говорят в народе, на рожон он никогда не лез».

14 августа 1980 года на гданьской судостроительной верфи началась забастовка из-за того, что уволили раздражавших начальство Анну Валентинович и Лexa Валенсу. 15 августа забастовка распространилась на другие предприятия. В ночь на 17 августа образовался межзаводской забастовочный комитет, председателем избрали электрика Леха Валенсу. Бастующие бригады потребовали создания независимых профсоюзов.

Забастовка оказалась для города важнейшим событием. У ворот собирались толпы, забастовщикам приносили еду, одеяла, лекарства. Приходили врачи, священники служили мессу. Вспыхнула забастовка и в Щецине.