Три британца и американский летчик шли всю ночь. Они взяли такой темп, что Дон Уолкер, который не нес рюкзак и считал, что находится в отличной спортивной форме, скоро стал спотыкаться и ловить ртом воздух.

Он все чаще и чаще падал на колени и был уверен, что не сможет сделать больше ни единого шага, что лучше смерть, чем эта невыносимая боль в легких и каждой мышце. В таких случаях его подхватывали подмышки две крепкие руки, а в его ушах звучал успокаивающий голос сержанта Стивенсона:

– Поднимайся, друг. Потерпи еще немного. Видишь тот гребень? Думаю, на другой его стороне мы сможем отдохнуть, – говорил он с акцентом кокни.

Но отдыхать им в ту ночь так и не пришлось. Вместо того, чтобы направиться к южным отрогам Джебаль-аль-Хамарина, где они могли бы встретить плотный заслон моторизованной Республиканской гвардии, Мартин повел группу на восток, еще выше в горы, тянувшиеся здесь до самой иранской границы. Солдаты горно-стрелковой дивизии из племени убаиди преследовали их по пятам.

Вскоре после рассвета Мартин, осмотревшись, заметил шедший по их следам иракский патруль. Очевидно, эти солдаты были выносливее других. Шесть гвардейцев карабкались вверх по склону холма. Взобравшись на следующий гребень, иракцы увидели прямо перед собой американца. Тот сидел на земле спиной к ним.

Укрывшись за скалами, гвардейцы открыли беглый огонь. Американец упал, изрешеченный пулями. Тогда все шестеро гвардейцев выскочили из укрытий и побежали к телу поверженного врага.

Слишком поздно они поняли, что «американец» был всего лишь большим рюкзаком. На рюкзак был наброшен маскировочный плащ, а сверху его прикрывал летный шлем Уолкера. Три автомата «Хеклер унд Кох» с глушителями срезали всех шестерых.

Недалеко от города Канакин Мартин наконец разрешил остановиться на отдых. Он собрал радиопередатчик и послал короткое сообщение в Эр-Рияд. Стивенсон и Истман поочередно стояли на часах, опасаясь появления преследователей с запада.

Мартин уведомил Эр-Рияд, что в живых остались три британца и что они подобрали единственного уцелевшего американского летчика.

Боясь перехвата, он не назвал свои координаты. Потом все четверо поспешили дальше на восток.

Недалеко от ирано-иракской границы, высоко в горах, они нашли сложенную из камней хижину, в которой летом, когда стада перегоняли на здешние пастбища, укрывались от непогоды пастухи. В этой хижине британцы и Уолкер, сменяя друг друга на часах, провели четыре дня. Тем временем далеко к югу от них танки и авиация союзников в девяносточасовой войне сокрушили иракскую армию и вошли в Кувейт.

В тот же день, то есть в первый день наземных боевых действий союзников, с запада на иракскую территорию проник израильский солдат из отряда коммандос «Сайерет Маткал», выбранный благодаря своему безупречному арабскому языку.

Неподалеку от границы, к югу от перекрестка в Рувейшиде, его высадил израильский вертолет, имевший дополнительные баки с горючим и опознавательные знаки иорданской армии. Вертолет вылетел из пустыни Негев и пересек всю Иорданию, а потом незамеченным вернулся тем же путем в Израиль.

Как и у Мартина, у израильского солдата был легкий кроссовый мотоцикл с широкими шинами для езды по пустыне. Внешне мотоцикл казался старым, побитым, ржавым и грязным, но его двигатель был в отличном состоянии. На багажнике были укреплены две канистры с запасом горючего.

Израильский солдат выехал на шоссе, которое вело на восток, и к закату оказался в Багдаде. Готовя солдата к операции, его командиры явно переосторожничали. В Ираке слухи распространялись с невероятной быстротой, недоступной, казалось, даже самым современным средствам связи. Багдадцы уже знали, что их армия терпит сокрушительное поражение в пустынях Кувейта и южного Ирака. К вечеру первого дня агенты секретной полиции попрятались в своих казармах, боясь показаться на улицах.

Бомбардировки прекратились, потому что все самолеты союзников были заняты в боевых действиях в Кувейте и на границе. Багдадцы свободно разгуливали по улицам и оживленно обсуждали казавшееся неизбежным вторжение американских и британских войск в Багдад и свержение Саддама Хуссейна.

Эйфория продолжалась, однако, лишь неделю, к концу которой всем стало ясно, что союзники не придут в Багдад. Амн-аль-Амм снова взял в свои руки власть над жизнью и смертью иракского народа.

На главной автобусной станции Багдада толпы кишели солдатами, большей частью одетыми лишь в фуфайки и шорты. Свою военную форму они побросали еще в пустыне. Это были дезертиры, которым удалось прорваться сквозь заградительные отряды, стоявшие за линией фронта. Они продавали автоматы Калашникова по такой цене, что вырученных денег едва хватало на билет домой. В начале недели эти автоматы предлагали по тридцать пять динаров, а через четыре дня цена упала до семнадцати.

Израильский солдат выполнил свое задание ночью. Моссаду были известны только те тайники для передачи сообщений Иерихону, которые выбрал еще Альфонсо Бенс Монкада. Двумя из этих тайников Мартин перестал пользоваться, потому что они показались ему недостаточно надежными, но третий все еще действовал.

Израильтянин оставил одинаковые письма во всех трех тайниках, начертил мелом условные знаки, сел на мотоцикл и присоединился к вереницам беженцев, направляющихся на запад.

На следующий день он добрался до границы. Здесь израильтянин свернул с дороги на юг, в безлюдную пустыню, пересек иорданскую границу, извлек спрятанный радиомаяк и включил его. Сигнал был тотчас принят израильским самолетом, кружившим над пустыней Негев, а вскоре появился вертолет и подобрал солдата.

Израильтянин не спал и почти ничего не ел пятьдесят часов, но он выполнил задание и благополучно вернулся домой.

На третий день после начала наземных боевых действий в районе Персидского залива фрейлейн Эдит Харденберг появилась на своем рабочем месте в банке «Винклер» в очень плохом настроении. Она была расстроена и озадачена. Утром предыдущего дня, когда она уже собиралась на работу, неожиданно зазвонил телефон.

Какой-то мужчина на безупречном немецком с зальцбургским акцентом представился как сосед ее матери. Он сообщил, что фрау Харденберг поскользнулась на обледеневшей ступеньке, упала с лестницы и теперь находится в крайне тяжелом состоянии.

Эдит попыталась дозвониться матери, но в ответ слышала только раздражающий сигнал «занято». Вне себя от гнева, Эдит позвонила на зальцбургскую телефонную станцию. Там ей сказали, что, должно быть, у ее матери испортился телефонный аппарат.

Эдит Харденберг позвонила в банк, предупредила, что сегодня она не сможет выйти на работу, и в отвратительнейшую погоду, под мокрым снегом, поехала в Зальцбург. До места она добралась еще до полудня. Ее встретила живая и здоровая, но донельзя удивленная мать. Она не падала, не ломала ногу. Правда, одно неприятное событие все же произошло: какой-то хулиган перерезал телефонный провод, ведущий в ее квартиру.