– Нам всегда говорили, что вы очень увлекаетесь скачками, – заметил президент.

– Я немного занимался стипль-чезом[338], но в основном выступал без особых успехов, – последовал ответ.

Ниязов спросил принца, какой лошадью он больше всех восхищается. Принц Чарльз хитро заметил, что на него произвело огромное впечатление умение президента управляться с таким количеством лошадей, тогда как у него самого и без того слишком много забот. Усиленно потирая спину, принц пожаловался, что из-за проблем со спиной верховая езда причиняет ему теперь сильную боль. Понемногу, постепенно, очень доброжелательно и дипломатично принц дал ясно понять, что лошади ему теперь нужны меньше всего на свете. По окончании банкета из двадцати двух блюд принц покинул розовый дворец Ниязова, получив в подарок шляпу с помпонами и ковер – не самые неудобные презенты.

Два года спустя перед еще более сложной поездкой переговоры и обсуждения длились еще дольше. В ходе этой поездки на первый план вышел аспект королевских путешествий, о котором за редким исключением – как, например, о встрече Содружества в Лусаке в 1979 году или нападении на принца в Сиднейском парке в 1994 году человека со стартовым пистолетом[339] – нечасто сообщает пресса: опасность, с которой неизменно сопряжен королевский визит. В 1998 году Министерство иностранных дел предложило принцу посетить Шри-Ланку, чтобы отпраздновать шестидесятую годовщину независимости. Страна была вовлечена в долгую и ожесточенную гражданскую войну между тамильскими сепаратистами и правительством сингальского большинства, по всей стране регулярно гремели взрывы и случались нападения смертников. Принц не побоялся посетить зону боевых действий, но, раз уж ему предстояло там побывать, он пожелал включить в программу визита другое место, которое ему очень хотелось увидеть, – таинственное горное королевство Бутан. Бывший сотрудник штата вспоминает переговоры с Министерством иностранных дел:

– В Шри-Ланке было очень опасно, поэтому мы сказали: «Ну, если он поедет туда, придется разрешить ему поехать и в Бутан». С точки зрения дипломатии эта поездка не имела смысла. У нас там даже не было посольства. Но ему хотелось поехать.

Результатом стало чрезвычайно рискованное турне по Шри-Ланке, за которым последовал визит на потрясающе красивую родину гуркхов в Непале, откуда принц проследовал в Бутан, где три дня занимался в Гималаях пешими походами. Во время предварительной дипломатической разведмиссии его сотрудники пытались предусмотреть прогулку в Шри-Ланке, но столкнулись с жестким возражением руководителей службы безопасности Шри-Ланки. Они заявили, что это слишком рискованно. Когда сотрудники принца поинтересовались, в чем дело, им всегда давали одно и то же доходчивое объяснение: «Змеи».

Когда зафрахтованный Короной самолет был на подлете к Коломбо, столице Шри-Ланки, принц попытался поднять настроение.

– Все захватили бронежилеты? – пошутил он, обращаясь к сопровождавшим его репортерам (некоторые и правда были в них).

Не успел самолет приземлиться, как на посадочной полосе Коломбо начали разворачиваться драматические – и комические – события. Артиллерийское подразделение Шри-Ланки, дав в честь принца салют из двадцати одного орудия, нечаянно подожгло траву рядом с посадочной полосой раскаленными докрасна гильзами. Пока пожарные машины сновали мимо помоста для гостей, принца пригласили проинспектировать строй Почетного караула, и тут откуда ни возьмись появился бродячий пес и решил присоединиться к нему. Именно в этот момент военный оркестр заиграл марш «Колокол Свободы», более известный как вступительная мелодия к сериалу от «Монти Пайтон». Как позже заметил принц, он так старался не расхохотаться, что прикусил себе язык чуть не до крови. Первоначально предполагалось, что прежде всего принц посетит буддийское святилище – Храм Зуба Будды, – но в начале той недели храм был поврежден в результате взрыва заложенной террористами бомбы. Вместо храма принца повезли на фабрику Courtaulds, где для магазинов Marks & Spencer шьют мужские трусы-стринги. Изо всех стараясь поддерживать нужное настроение, принц произнес речь, в которой поблагодарил персонал фабрики за «обеспечение значительной части населения Великобритании незаметной поддержкой».

Следующего дня команда принца ждала с особым опасением. Угроза безопасности теперь была настолько велика, что празднование годовщины независимости больше нельзя было проводить публично, и его перенесли на территорию президентского комплекса.

– Взрывы не прекращались, – говорит один из сопровождающих. – Принц сидел рядом с крайне непопулярным президентом, и нам всем постоянно казалось, что нас могут в любую минуту убить – как при убийстве Садата[340]. Хватило бы одного-единственного солдата, обернувшегося с автоматом. Но принц храбр, и он стоик.

Даже когда он вылетал из Коломбо, на пограничном пункте, через который принц прошел несколькими часами ранее, от взрыва погибли девять человек. После всего этого никто не стал попрекать его тремя днями отдыха в Гималаях.

В годы, последовавшие за решением расстаться, и принц, и принцесса Уэльские выработали новый порядок действий для своей международной деятельности. Хотя распад любого брака – очень печальное и очень личное дело, большая часть мира чувствовала себя вправе иметь свое мнение о недостатках их брака. К их чести, обе стороны руководствовались старой мантрой Черчилля «КДВ»[341], продолжая представлять Королеву и различные благотворительные организации по всему миру и обретая некоторое утешение в воздействии их работы на других. Для принца, однако, последовавшее за развалом брака падение популярности совпало с опасениями внутри Содружества. Не теряет ли он интерес к Содружеству? Отправляясь на отдых за границей, он проводил время на альпийских склонах или под солнцем Средиземноморья. Его хорошо освещаемая прессой просветительская работа в исламском мире шла успешно и приносила плоды, но другие части мира чувствовали, что ими пренебрегают.