class="p1">Я попытался, но не сумел. Вернее, предпочел изгнать эти видения и пообещать себе самому, что никогда более не стану воображать подобного: мне и без того хватало кошмаров…

– У меня есть план, – сжалилась наконец Фергия. – Не представляю, что может получиться, но не могу не попробовать.

– Рассказать не желаете?

– Пока нет. Но вам, Вейриш, отведена в нем едва ли не главная роль. Вы – дракон, вы сильны, и сражаться с Дженна Дассом в каком бы то ни было обличье придется именно вам.

– Хорошо, – ответил я со спокойствием, поразившим меня самого. – Я с удовольствием оторву ему голову. За Аю, за себя, за… всех.

– Вот такой настрой мне нравится, – усмехнулась Фергия и встала. – А теперь едемте в Адмар. Нас ждут во дворце.

– Я-то там зачем?

– Узнаете. Ничего наперед не скажу, чтобы у вас реакция была естественной.

Так я и знал: она затеяла очередную авантюру… Впрочем, пускай. Что бы ни случилось, я ей помогу, потому что… потому что иного выбора у меня нет. Аю больше никогда не скажет мне, когда можно без опаски подниматься в небо, и я – порядочный трус, что скрывать! – останусь прикованным к земле. Да, останусь, пока существует Дженна Дасс и его проклятие: должно же оно рассеяться с его окончательной гибелью, верно? Значит, я должен его уничтожить, иначе не смогу оплакивать Аю, всю жизнь положившую на то, чтобы спасти своего бестолкового мужа…

– Седлай коней, Ургуш! – рявкнула Фергия, и я очнулся.

– Всех?… – трагическим голосом откликнулся слуга.

– Для нас с Вейришем! – с явным удовольствием ответила она. – А ты можешь остаться дома. Заодно ужин приготовишь, ясно тебе?

– Ясно, шади…

* * *

Мне вовсе не хотелось показываться на люди, но выбора не было. Я попросил Фергию сделать меня неприметным – Флоссия так поступала, пусть и без особого успеха: в те годы я слишком любил покрасоваться перед девицами, поэтому ее маскировка слезала с меня буквально клочьями. Увы, Флоссия действительно не очень сильный маг.

– Да на вас даже Руммаль личину не удержит, – ожидаемо ответила Фергия. – Нет, попробовать-то можно, только я не хочу растрачивать силы на такую ерунду, ясно вам? Подите Лалиру попросите, если так хочется скрыться…

– Нет уж, я перед ней и так в долгу.

– Тогда перестаньте болтать, да поедем скорее. Маги рашудана, – она выразительно поиграла бровями, – люди капризные и время свое ценят, поэтому опаздывать нежелательно.

Надо отдать Фергии должное: она даже озаботилась траурной одеждой для меня и сама нацепила на тарбан белую полоску ткани с вышитым черно-синим узором в знак скорби. Такие носят те, кто не был родственником умершему, но знал его и переживает о случившемся.

Меня в этаком наряде, ясное дело, видно было издалека: я никогда не одевался в белое, да еще с характерной отделкой, но не надевать траур было немыслимо.

По счастью, никто не пытался со мной заговорить, знакомые торговцы только кланялись и закрывали руками лицо, демонстрируя печаль – Аю многие знали и уважали, а после рассказа Фергии тем более сочли ее моим духом-хранителем во плоти. Впрочем, так ведь и было.

Я надеялся, что этим все и обойдется, по меньшей мере пока, но нет…

Из толпы вдруг вынырнула женщина, закутанная в покрывало так, что только глаза были видны – редкостной красоты глаза, должен отметить, зеленые, оттенка молодой травы, необычайно яркие не только за счет контраста со смуглой кожей и густо подведенными веками, а сами по себе.

Судя по покрывалу и богатым украшениям, она была замужем, но за ней следовала лишь одна тучная, явно немолодая служанка. Следовательно, женщина эта пускай и из обеспеченной семьи, но далеко не знатной: таких не отпускают гулять по базару, а если и отпускают, то буквально под конвоем. У не кичащихся родословной все проще – приличия соблюдены, а то, что сопровождающая вряд ли сумеет помешать каким-то намерениям госпожи, дело двенадцатое…

Я как в воду глядел: женщина решительно растолкала прохожих и встала на пути у Фергии. Даджи, злонравная кобыла, уставилась на неожиданное препятствие с явным недоумением: очевидно, на ее памяти никто не смел преграждать ей дорогу. Хорошо еще, у Фергии рука крепкая, она способна сдержать эту злобную скотину, иначе Даджи давно перекусала бы половину Адмара. Я имею в виду ту половину, которая еще не попробовала зубов бардазинской кобылы.

– Скажи, шади, верно ли говорят, что это ты – Белая ведьма из Проклятого оазиса? – прямо спросила женщина.

– Вроде бы я, шодэ, но если тебе нужна моя помощь, лучше приходи ко мне, не посреди же базара обсуждать дела? Вдобавок я тороплюсь – чародеи рашудана ждать не любят!

– Ничего, мое дело не отнимет у тебя много времени, – заявила незнакомка и – я опешил – решительным жестом схватила Даджи под уздцы.

Клянусь, исчадие пустыни тоже опешило – мало кто осмеливался так обращаться с этим чудовищем. Даже храбрый Даллаль – и тот старался не приближаться к Даджи после того, как она коварно цапнула его за седалище.

– Тогда говори, – согласилась Фергия, смерив незнакомку заинтересованным взглядом: облик незнакомки явно не вязался с ее поведением.

– Скажи, шади, Итиш, торговец коврами, нанял тебя, чтобы найти негодяя, который испортил его ковры?

– Нет. Он решил, что сам найдет злоумышленника. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что сегодня он собрал все наличные деньги и собрался идти к тебе – у него самого ничего не выходит! Он перессорился со всей родней, узнал о семье много такого, о чем лучше вообще никогда не слышать, а теперь готов отдать тебе все золото ради этих проклятых ковров!

– Хорошие ковры, зря ты так, шодэ, – примирительно сказала Фергия. Глаза ее вспыхнули при слове «золото», я заметил. Ну и наконец-то упрямый Итиш сдался, это тоже не могло ее не радовать.

– Пускай хорошие, но я не позволю ему спустить столько денег из-за несчастных тряпок!

– Может, ты скажешь это самому Итишу, шодэ? Мне-то без разницы: покуда человек платит, я работаю, вот и все. А оторвал он последние медяки от семьи или выпотрошил давний тайник с отцовскими сбережениями, меня не волнует.

– Зато волнует меня! – Зеленые глаза полыхнули яростью. Внутреннего огня в женщине хватило бы на десятерых, вот только не тянуло погреться возле него: это было нечто сродни лесному пожару (я видел в Вельции) или даже извержению вулкана. – Вот что я скажу тебе, шади: когда никчемный Итиш придет к тебе и станет просить найти мерзавца, который надругался над его драгоценными тряпками, скажи, что уже знаешь, кто это таков, и не возьмешь денег!

– Почему? – не поняла Фергия. – И я знать