— Катерина, — сцепил пальцы молодой человек в полном недоумении, — к чему ты клонишь?

— Да я ни к чему не клоню, — попыталась объяснить я. — Просто вопрос задаю. Я бы вот не смогла. А ты?

Он склонил голову и, не глядя на меня, а рассматривая, без сомнения, интересную кофейную чашку, ответил:

— Да. Нет. Не знаю. Почему ты задаешь этот вопрос?

— Да мне просто интересно! — воскликнула я, удивленная его поведением. — Ты думаешь, что в моем вопросе есть какие-то тайные смыслы?

— А их нет?

— Нет, Антош, я просто поинтересовалась твоим мнением. Допустим, я, как максималистка, считаю, что такое… ну, недопустимо, что ли. Противно на физическом уровне. А вот другие считают наоборот. Я не говорю, что другое мнение неправильное, просто не могу понять его. А кто-то не может понять меня.

— Знаешь, — подперев кулаком щеку, отвечал Антон, — многие могут встречаться. Я, наверное, тоже. Да — я тоже. Парни редко обращают внимание на взаимную любовь. Это делаете только вы, девочки. У нас главное — наличие подружки. Если она милая — неплохо. Хорошенькая — отлично. Красавица — еще лучше. Будет чем выставиться перед друзьями. Романтики могут мечтать о той, кого любят, и даже писать стихи и песни по этому печальному поводу. Но при этом могут встречаться и быть с другими девушками. Влегкую.

Антон произнес все это несколько злым тоном, явно утрируя ситуацию, и от этих его довольно жестоких слов мне на мгновение стало холодно, как будто бы я вместо Жени, героини «Цветика-семицветика» переместилась на Северный полюс…

— А разве ты не будешь чувствовать себя немножко несчастным с тем, кто тебе не нравится? — Тихо спросила я.

— Все равно встречаться будут с теми, кто нравится. Хоть в какой-то степени. А понятия «любить» и «нравиться» совершенно разные. Кому-то могут нравиться десятки девушек, а любить этот кто-то будет одну, — начал он рассуждать с крайне задумчивым видом более мягким тоном. — К тому же не забывай про вполне естественные сексуальные желания. Катя, если бы все встречались с теми, кого любят, может быть, и жить было бы неинтересно, — сделал он неожиданный вывод.

— По-моему, все были бы счастливы, — возразила я тут же и едва не пролила на себя кофе.

— Ты в порядке? — тут же подал мне салфетку парень.

— Да. Вот же я какая неуклюжая, — вымученно улыбнулась я.

— Нет, я же говорю: ты милая, — он сглотнул, глядя на меня. — Мне нравится в тебе все. Что ты еще хочешь, Катя? Я все закажу, что ты попросишь.

Прям все? Закажи мне киллера, пожалуйста?

Мы еще добрых полчаса сидели в «Лапландии», и я даже думать забыла об Арине. Но когда мы вышли из кафе-мороженого, обсуждая одну старую советскую комедию, которая мне безумно нравилась, я вновь увидела длинноволосого музыканта, сидевшего около фонтана, закинув ногу на ногу.

В этот раз он издалека увидел меня и приветливо помахал, а потом жестом попросил подойти. Точно, это Арин.

— Кто это? — тут же спросил Антон, слегка нахмурившись.

— Знакомый, — не стала я рассказывать ему, кто это такой. Интересно, а этот чудик будет ревновать? — Можно, я подойду?

— Конечно, — очень спокойно ответил Антон, — иди к нему.

— Я сейчас вернусь.

И я, робко оглянувшись, поспешила к Арину, вставшему со своей лавки, оставив на ней свою гитару.

— Привет.

— Добрый день, — поздоровался музыкант.

— Что ты тут делаешь? — задала я неумный вопрос, чтобы поддержать разговор.

— Жду, — лаконично ответил он и посмотрел на отвернувшегося Антона. — А ты с молодым человеком. Я думал, у тебя нет парня.

— Он совсем не мой парень, — уклончиво отвечала я. — Мы просто сходили в кафе.

— В кафе, — повторил за мной тихим голосом мой знакомый. — Понравилось?

— Ну да, а что?

Светло-зеленые глаза Арина, до этого опущенные вниз, стали вновь рассматривать Антона, прислонившегося к противоположной стене, с удивлением и вниманием.

— Так. Мне любопытно. И где же ты с ним познакомилась? — с явным интересом проговорил Арин и перевел взгляд на меня.

— Учимся вместе, — почему у него взгляд стал таким хитрым? Неужели ему не нравится внешний вид Антона? Неужели Арин из тех, кто оценивает человека только по тому, как он выглядит?

— Надо же. Понятно теперь, — потер острый подбородок длинноволосый.

— А вы что, — заподозрила я неладное, — знакомы?

— С ним? Нет, — безмятежно ответил гитарист. — Как твои дела, Кэт?

— Хорошо, а твои как?

— Не знаю, — странно ответил Арин. — Иногда убеждаюсь — жизнь — дерьмо. А иногда…

Он не успел закончить, потому что его перебили.

— Арин! — раздался громкий женский голос — из одного из магазинов выходила Алина, длинноногая и стройная.

Сегодня на ней было узкое платье яркого изумрудного цвета, выгодно подчеркивающего точеную фигуру. Шелковые черные волосы были собраны в сложную высокую прическу. Надо же, как эта девушка похожа на профессиональную модель. Это вполне естественно, что Кею красавица Алина очень нравится. А может быть… может быть, и Кей где-то здесь? Сердце забилось в ожидании. Вдруг и он сейчас внезапно выйдет откуда-нибудь? Смогу ли я смотреть на то, как он подходит к высокой девушке, обнимает ее и ласково целует? Нет, смогу. Арин, наверное, видит это каждый день. Или по крайней мере видел пять лет. И ничего, живой до сих пор. Со своими тараканами, правда, но живет же он. А может, он просто сильный духом и ловко скрывает свои истинные эмоции?

— Арин, это кто? — требовательно спросила Алина.

— Это Кэт, Катя, — представил он нас. — А это Алина. Вы видели друг друга в воскресенье. На природе.

— А-а-а, — с непередаваемыми интонациями протянула брюнетка, разглядывая меня, как экспонат в музее восковых фигур — пристально и ничуть не стесняясь. Я неуютно почувствовала себя, но силой воли заставила не опускать взгляда в пол, а глядеть куда-то в лоб этой девушке.

Катя, напомнила я сама себе, ты не имеешь права плохо думать про эту Алину только потому, что она девушка Кея и предмет страданий Арина. Относись к ней предельно объективно.

Муа-ха-ха, если сможешь, конечно. Субъективность — двигатель ненависти. Объективность — кретинизма.

— Привет, Катя, — криво улыбнулась девушка в зеленом.

— Привет, Алина, — медленно кивнула ей я.

— Прости, не запоминаю всех лиц и имен с первого раза. Совершенно не помню тебя, — чуть растягивая гласные звуки, произнесла девушка.

А я тебя помню. Очень прекрасно помню.

Давай утопим ее?

— Я тебя тоже не помню, не переживай.