непонятны. Дай-юй охватило любопытство, и она неслышными шагами стала приближаться к тому месту, откуда доносился плач. Неожиданно она увидела девочку-служанку с большими глазами, над которыми нависли густые брови.

Дай-юй подумала, что какую-то служанку из дворца Жунго собираются выдавать замуж против желания и она пришла сюда излить свою душу.

«Какими чувствами может обладать эта дурочка! – удивилась Дай-юй, как только увидела девочку, и ей стало смешно. – Конечно, это простая служанка для черной работы, и, видимо, кто-то из старших служанок дал ей нагоняй…»

Дай-юй внимательно оглядела девочку, но так и не могла определить, чья она. Девочка в свою очередь, завидев Дай-юй, перестала плакать, быстро вскочила и принялась вытирать на лице слезы.

– Ты чего убиваешься? – спросила Дай-юй.

– Барышня Линь! – воскликнула девочка, едва снова не разразившись слезами. – Посудите сами! Они разговаривали, я не знала, в чем дело, и сказала не то, что следовало, и моя старшая сестра за это поколотила меня!

Дай-юй сначала не поняла, о чем она говорит, и не удержалась от того, чтобы спросить:

– Кто твоя сестра?

– Чжэнь-чжу, служанка старой госпожи, – отвечала девочка.

Только теперь Дай-юй поняла, что эта девочка из комнат матушки Цзя.

– Как тебя зовут?

– Сестрица Дурочка.

– За что же тебя поколотила сестра? – поинтересовалась Дай-юй, не скрывая улыбки. – Что ты такое сказала?

– Что?! – воскликнула девочка. – Я просто упомянула о том, что наш второй господин Бао-юй женится на барышне Бао-чай.

Для Дай-юй эти слова прозвучали словно удар грома, в голове у нее все перепуталось. Однако, сделав над собой усилие, она взяла себя в руки и, стараясь казаться спокойной, промолвила:

– Идем со мной!

Девочка последовала за Дай-юй в угол сада, где Дай-юй вместе с Бао-юем хоронили опавшие лепестки цветов; здесь никого не было, и Дай-юй, отбросив всякую осторожность, в упор спросила:

– Если второй господин даже женится на барышне Бао-чай, какое до этого дело твоей сестре и почему она вздумала тебя колотить?

– Господин Цзя Чжэн скоро должен уехать, наша старая госпожа, госпожа Ван и вторая госпожа Фын-цзе решили, не откладывая, договориться с тетушкой Сюэ и взять барышню Бао-чай к себе, – принялась объяснять сестрица Дурочка. – Этим они хотят вызвать прилив какой-то радости у второго господина Бао-юя, да и… – Тут она умолкла, глупо захихикала и наконец добавила: – Как только свадьба состоится, они намереваются просватать барышню Линь…

Дай-юй была ошеломлена. А сестрица Дурочка продолжала трещать без умолку:

– Я даже не знала, что они запретили всем служанкам болтать об этом, чтобы не смущать барышню Бао-чай. Однажды я взяла да и сказала Си-жэнь, служанке второго господина Бао-юя: «У нас совсем интересно получается: барышню звали Бао, теперь будут звать второй госпожой Бао, и супруга ее зовут второй господин Бао!..» Барышня Линь, скажите мне, разве этими словами я могла обидеть Чжэнь-чжу?.. Она же подскочила ко мне, надавала пощечин и закричала, что я говорю глупости, не уважаю приказания старших и что меня следовало бы выгнать из дому!.. Разве я знала, что господа запретили об этом говорить?! Никто из служанок мне об этом не сказал, а она меня сразу бить!..

Слезы снова навернулись на глаза девочки.

Самые противоречивые чувства смешались в душе Дай-юй, и ей трудно было разобрать, какое из них преобладает, точно так же, как трудно сразу определить, какой вкус имеет смесь масла, острого соевого соуса, сахара и уксуса. Постояв немного в растерянности, она дрожащим голосом сказала:

– Не говори глупостей. Если ты будешь молоть всякий вздор и кто-нибудь услышит, не миновать тебе побоев. Иди!..

С этими словами она круто повернулась, собираясь направиться в «павильон реки Сяосян». Ей казалось, что на плечи ей взвалили груз в тысячу цзиней; ноги ее сделались слабыми, словно были из ваты, и она еле двигалась. Она шла очень долго и никак не могла добраться до «моста Струящихся ароматов».

Слабость в ногах не позволяла идти быстро, да и она сбилась с дороги и пошла окружным путем, что увеличивало расстояние на два полета стрелы. Добравшись наконец до «моста Струящихся ароматов», она, сама не понимая, куда идет, свернула в сторону и побрела вдоль плотины.

Между тем Цзы-цзюань успела сбегать за платочком, но, когда возвратилась на то место, где оставила Дай-юй, той уже там не было. Она бросилась искать барышню и вскоре заметила Дай-юй, которая брела, шатаясь, словно пьяная; лицо ее было белее снега, а остекленевшие глаза блуждали, словно у безумной. Впереди нее, быстро удаляясь, шла какая-то девочка-служанка, но из-за большого расстояния Цзы-цзюань не могла опознать ее.

Тревога и волнение охватили Цзы-цзюань. Она подбежала к Дай-юй и торопливо спросила:

– Барышня, почему вы возвращаетесь? Ведь вы хотели пойти к старой госпоже!

– Я решила пойти к Бао-юю, – машинально отвечала Дай-юй. – Мне нужно кое о чем его спросить.

Цзы-цзюань никак не могла понять, что произошло. Ей пришлось взять девушку под руку и вести ее к дому матушки Цзя.

Подойдя к дверям дома матушки Цзя, Дай-юй словно очнулась от кошмарного сна, повернула голову и, увидав рядом с собой Цзы-цзюань, спросила:

– Ты зачем сюда пришла?..

– Принесла вам платочек, – ответила Цзы-цзюань. – Я вас увидела еще возле моста, догнала и спросила, куда вы идете, но вы не обратили даже на меня внимания.

– А я-то думала: как ты сюда попала? – проговорила Дай-юй. – Я решила, что ты пришла навестить Бао-юя!

Видя необычайную рассеянность Дай-юй, Цзы-цзюань догадалась, что служанка, которую она заметила с барышней возле моста, что-то ей наболтала. Она ни о чем не расспрашивала барышню и только кивала толовой.

Больше всего Цзы-цзюань боялась, как бы Дай-юй не встретилась сейчас с Бао-юем. Он уже давно лишился рассудка, и Цзы-цзюань казалось, что Дай-юй тоже помешалась. «Если они увидят друг друга, – думала она, – может произойти нечто ужасное».

И все же Цзы-цзюань не осмеливалась ослушаться своей барышни и, взяв ее под руку, повела в дом.

Но с Дай-юй словно произошло чудо. Когда они подходили к дверям и Цзы-цзюань хотела отодвинуть дверную занавеску, Дай-юй неожиданно почувствовала прилив силы, оттолкнула руку служанки, сама откинула занавеску и вошла.

В комнате царила мертвая тишина. Матушка Цзя спала, а ее служанки, воспользовавшись этим, не преминули скрыться: одни убежали играть, другие решили подремать, третьи сидели в прихожей и, погрузившись в полудремоту, ожидали, пока старая госпожа проснется.

Си-жэнь, первая услышав шорох занавески, вышла из внутренней комнаты.

– Садитесь, барышня! – поспешно предложила она, увидев Дай-юй.

– Второй господин Бао-юй дома? – осведомилась Дай-юй.

Не зная, в чем дело, Си-жэнь только собиралась отвечать, как вдруг заметила, что