— Некая волшебница, шестого уровня. Какое у тебя забавное недоумение на лице. А между тем, она теперь тебе в некотором роде родственница.

Чувствую, крыша шуршит, а задать вопрос не решаюсь. То, что передо мной никакая не галлюцинация, уже догадался. А Император тем временем продолжил.

— Как я уже тебе сказал, теперь ты Рем Имэлсович Щеня, ведь ты так и указал в тех документах. Трифон Агафонович Захаров же трагически погиб. Давай же тогда посмотрим похороны. Мы, между прочим, никуда не спешим и можем себе позволить такое. Тем более чёрный цвет так хорошо идёт что Голицыной, что Воротынской. Ты не переживай, в том складе работали специалисты и собрали все твои ошмётки, и даже оторванную руку в гроб положили. Мало ли. Вдруг кто через сто лет захочет провести эксгумацию, а там даже следов останков нет. Просто расслабься и получай удовольствие.

А ведь точно! Какой-то склад, забрезжил в памяти. Вообще без перехода, лечу себе на термоплане, хоп и привязанный к стулу, посреди огромного помещения. Как, блин, так-то⁈ В стране, где вздох нельзя сделать без видео-фиксации процесса! Ну, да, меня же ведь как-то отыскали, с этой мыслью успокоился. На экране же шли мои похороны. Несколько иначе себе это представлял. Почему-то две бесконечные вереницы мужчин, женщин, юношей и девушек проходящие мимо закрытого гроба и громко клянущиеся мстить за меня до последней капли собственной крови, ну никак с этим процессом не ассоциировались. Голицына с Воротынской удовлетворённо кивают после очередной клятвы, каждая у своей очереди.

К последней у меня некоторая неприязнь и никакие её внешние данные поменять их не в силах! А так, да, хороша! Или могут? Да они там в первом круге все такие! Только мне ничего теперь не светит. Если правильно понял…. С такими раскладами я не то что в «круги» не попадаю, но и не дворянин ни разу. Голицына…. Эта да…. Только воспоминания и остались. Зато какие! Стоп, а что государь перед этим говорил.

— М-м-м…. Извиняюсь за беспокойство — пришлось как-то поделикатней привлечь к себе внимание.

— Да ты не робей. Я человек душевный, для своих. Не смотри так, ты всё же тоже не так прост, как пытаешься выглядеть. Знаешь ли, не каждый день встретишь человека, сбивающего спутники и выжигающего электронику на десятки, местами даже сотни километров вокруг.

О чём он⁈ Или это про мою попытку выставить электрощит. А зачем мне его делать? Точно, в меня же из Плазара стреляли! Новейшая разработка! Проект «алабуга» туеву хучу всякого экзотического оружия породил! В данном случае пистолет, плазменный. Хоть и не совсем. Боеприпас всё же нужен материальный, хоть и куда меньше по размеру. Не рельса, а скорее гауссовка. Плюс облако плазмы, вокруг «пули». Вот именно это родило мысль. С моим уровнем электрощит против диэлектриков и диамагнетиков не создать, но тут банального электрического поля достаточно. А это уже мне по силам! Точно, убийца про каких-то Шереметевых говорил. Именно так, без мягкого знака. Ещё помню, удивился произношению. Кого мы там предали, по его мнению, так и не услышал. Ругался бы меньше. А потом достал тот самый Плазар, оружие, практически единственное, которому со своим уровнем сил мог противостоять! Только к первому выстрелу не успел…. Но что за сотни километров⁈ Откуда бы мне столько энергии взять⁈

— А эта волшебница, кем приходится Любомиле Голицыной? — наконец спросил, что и хотел.

— Смотрю, соображаешь. Дочь, естественно, трагически погибшая, — с усмешкой в голосе ответил Император.

Со щелчком, картинка достроилась. Это же…. Да как так-то⁈

— Как я?

Мой вопрос его окончательно рассмешил. Поэтому ответ получил далеко не сразу.

— Тебе до неё как до Луны пешком. Её реально считали погибшей, только оказалось волшебниц шестого уровня даже младенцев непросто убить. Нет, ты как раз будешь уверен в этом на сто процентов. Даже война разгорится. Только неожиданно это оказывается совсем не так. Если бы не её манипуляции с реальностью вокруг тебя, наверное, ещё долго о ней не узнали. Ты понимаешь, что всё ещё жив благодаря ей?

— Ваше величество, я не чувствую своего тела, так понимаю, от анестетиков….

Договорить он мне не дал, а опять рассмеялся.

— Никто тебе обезболивающего не даёт. Просто незачем. Можно, конечно, показать, как ты выглядишь со стороны, но психологи не советовали. Поражающая способность Плазара рассчитывалась так, чтобы шансов после попадания не было. У тебя нет левой части грудины. Сердца, как понимаешь, тоже. Части позвоночника. Отсутствовала кровь, но её-то просто долили. Кое-что заменили на трубки, поставили насос. Правда, фильтр пришлось добавить, вылавливать тромбы. Сам понимаешь, кровоснабжение далеко не всех частей тела смогли восстановить. Не она бы, пришлось отрезать. Руку, правда, в дело, какое ты знаешь, использовали, — начал просвещать меня Император.

Воображение у меня мощное, фантазия буйная….

— Тише-тише. Пока она тебе не даст умереть. Выглядишь, конечно, непрезентабельно, но в твоём случае это не страшно. Как сам понимаешь, ты теперь её полностью, — выдал он спич, должный меня успокоить.

Как ни странно, подействовало. Хотя вопросов возникло много. Каким бы Плазар не был суперпистолетом, он всё же не гранатомёт, такие повреждения нанести.

— Знаете, ваше величество, я на этот вопрос смотрю с несколько иной точки зрения, — неожиданно для себя выдал в ответ.

— С какой это? — с некоторой долей удивления в голосе, поинтересовался он.

— Это она моя! — попытался это с максимальной твёрдостью в голосе.

— Спишем безумие твоего заявления на состояние! — заявил он уверенно.

— Я серьёзно. Тем более, она со мной согласна! — возразил на всякие инсинуации.

— Даже так? Это уже интересно. И тебя не пугает, быть рядом с таким чудовищем? — с украдкой в голосе император поинтересовался у меня, что непроизвольно волосы зашевелились на затылке.

— Ваше величество, как можно так о девочке⁈ Вы думаете, не понимаю, что и в первый раз выжил только благодаря ей? Догадаться-то не трудно. Уж больно вовремя и к месту появлялись нужные люди.

— Так ведь та студентка, из Казани, не без её участия была казнена, — опять он использовал пугающий свой тон.

— Согласен. Есть, однако, в этой ситуации одно «но». Сидела бы она себе в библиотеке и до сих пор бы здравствовала. А чем в реальности занималась? Что-то в ней ни капли гуманизма мной лично замечено не было. Да и не будь той ситуации,