litbaza книги онлайнФэнтезиТьма сгущается - Гарри Тертлдав

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 177 178 179 180 181 182 183 184 185 ... 200
Перейти на страницу:

Скарню хотел сказать: «Нет, конечно!», но слова застряли в глотке. Он понятия не имел, что сделала бы Краста, узнав, что ее брат – один из редких упрямцев (и упрямиц), что поддерживают в провинции тлеющие угли освободительной войны. Может, и промолчала бы… А может, и нет.

Меркеля заметила сомнение на его лице.

– Ты, по крайней мере, не пытаешься мне соврать, – кивнула она. – Это уже что-то.

– Лурканио, – прохрипел Скарню. – Его зовут Лурканио.

– Мне плевать, как его зовут, – сказала Меркеля. – Он альгарвеец. Этого достаточно. Твоя сестра отдалась ему, и теперь у тебя нет сестры.

– Ага, – тупо пробормотал Скарню.

Он давно знал, что Меркеля смотрит на мир незамутненным взглядом. Но, как он ни старался, в этот раз не мог найти ошибку в ее рассуждениях.

Она пристально посмотрела на капитана и кивнула снова, как бы с неохотным одобрением. Потом одним внезапным движением сдернула рубашку через голову и швырнула на пол. Так же торопливо она скинула башмаки, сняла штаны и исподнее. Бросившись на стоящую рядом кровать, она протянула Скарню руки.

– У тебя нет сестры, – повторила она. – Но у тебя есть я.

Скарню вздохнуть не успел, как оказался раздет. Он рухнул на перину рядом с Меркелей. Они отчаянно вцепились друг в друга. Скарню нередко думал, что ни с какой другой женщиной не любился так яростно и бурно – этот раз был из таких. Меркеля впивалась зубами в его плечи почти до крови, ногти ее полосовали ему спину и бока. Он стискивал ее все крепче, все настойчивей и жарче, а она жалась к нему, требуя грубой силы. Когда мгновения спустя он вошел в нее, Скарню уже было все равно, что испытывает его подруга – наслаждение или боль, и, судя по ее стонам и вскрикам, она сама не знала – а может, не осознавала разницы. Губы их сомкнулись, заглушая ее стон, и через несколько яростных толчков Скарню сам разрядился в ее теле.

Мокрые от пота тела липли друг к другу. Меркеля чуть оттолкнула Скарню, напоминая, что не стоит наваливаться на нее всем весом. Капитану не хотелось отстраняться: он надеялся, что сможет повторить свой подвиг. Но было ему уже за тридцать, и показать себя в лучшем свете у него получалось редко. Вот и сейчас, подождав минуту-другую, ему пришлось соскользнуть с тела подруги.

Меркеля потянулась к нему. Не для того, чтобы помочь подняться, – скорее это был знак уважения к достойному врагу.

– Потом, – прошептала она. – Всегда есть время.

– Ага, – согласился Скарню, хотя ему и показалось, что обращается она не к нему, а к части его тела.

И действительно, Меркеля вздрогнула, словно голос его напомнил о том, кто лежит рядом с ней в постели. Возможно, она нуждалась в напоминаниях подобного рода: прошло уже больше года с той поры, как они стали любовниками, а Меркеля в мгновения экстаза все еще звала порою погибшего мужа.

Лицо ее стало сосредоточенным. Протянув руку, она ткнула Скарню в грудь ногтем.

– У тебя нет сестры, – вновь повторила она, и капитан кивнул.

Меркеля посмотрела в ту сторону, где находился Приекуле.

– Но как же сладка будет твоя месть прежней родне, когда держава вновь будет свободна… – хрипло прошептала она.

Скарню поразмыслил над ее словами. Что он будет делать, если вновь встретится с Крастой лицом к лицу? «Полковник граф Лурканио и маркиза Краста». Слова с газетной страницы жгли, как купорос. Капитан кивнул:

– О да.

Глава 19

В кабинет министра иностранных дел Зувейзы заглянул секретарь – новый секретарь, верный, а не тот, что оказался ункерлантским шпионом.

– Ваше превосходительство, прибыл маркиз Балястро.

– Хорошо, Кутуз, я его приму.

Хадджадж поднялся, демонстрируя рубашку и юбку в альгарвейском стиле, которые надел ради такого случая. Даже под тонкой тканью министр чудовищно потел, но такова была цена, которую платит дипломат обычаям остальной части Дерлавая.

– Пускай заходит.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – отозвался Кутуз и вышел.

Минуту спустя Хадджадж уже пожимал руку альгарвейскому послу.

– Добрый день, добрый день! – промолвил Балястро.

Был маркиз невысок, немолод, энергичен и куда более умен, чем казался.

– Будь вы прекрасной юной девой, – промолвил он, потрогав рубашку Хадджаджа, – я был бы весьма разочарован, что вы надели эту тряпку. А так, – он по-альгарвейски выразительно повел плечами, – переживу.

– Вы несказанно облегчили мою душу, – сухо отозвался Хадджадж.

Альгарвейский посол от души расхохотался, запрокинув голову. Надо полагать, Балястро подавился бы своим весельем, намекни ему Хадджадж, что ункерлантский посланник Ансовальд не так давно высказался в том же духе. Иноземцы, рассуждая о манере зувейзин ходить нагими, неизменно поминали прекрасных юных дев. В определенном смысле Хадджадж мог их понять, но его всегда веселило то, насколько далеко это впечатление от истины.

Балястро поудобнее устроился на подушках, которые в кабинете Хадджаджа заменяли стулья. Министр последовал его примеру. В отличие от большинства своих соотечественников, работал он за столом, но невысоким и широким – так, чтобы можно было писать, сидя на полу: еще один компромисс между обычаями Зувейзы и остального мира.

Секретарь притащил серебряный поднос с чаем, вином и сладостями. В отличие от Ансовальда, Балястро наслаждался этим ритуалом, и, пока они с Хадджаджем выпивали и закусывали, ограничивался сплетнями, пересказывать которые был большой мастер. Хадджадж не без удовольствия слушал, обмениваясь с ним легкими уколами. За чаем и вином наступало время искренних комплиментов, что позволило министру прямо высказать свое отношение к собеседнику.

Балястро поклонился, не вставая с подушек:

– Рад, что сумел доставить удовольствие вашему превосходительству. «С другом обходись так, как если бы завтра стал он врагом» – полагаю, развеивать скуку тоже входит в подобное обращение.

Поговорку он процитировал на языке оригинала – на старокаунианском. Хадджадж припал к бокалу, чтобы ненароком не выдать своих чувств. Балястро был человеком культурным и гордился этим. Но он же был и подданным Альгарве, и его соотечественники терзали ныне кауниан, создавших ту культуру, которой маркиз так гордился. Противоречия в этом ни Балястро, ни его соплеменники каким-то образом не замечали. Впрочем, альгарвейцы имели привычку хотеть все и сразу.

Пока чай в чайнике, вино в кувшине и сладости на тарелке не закончились, Хадджадж не мог завести разговора о делах серьезных, не выказав, по собственным меркам, невежества. Поэтому министр выжидал. Наконец Кутуз унес подносик, и Балястро с улыбкой предложил:

– Ну, к делу?

– К услугам вашего превосходительства, – ответил Хадджадж. – Как вам известно, маркиз, я всегда рад вас видеть, и ваше мнение по любому вопросу мне также всегда интересно.

1 ... 177 178 179 180 181 182 183 184 185 ... 200
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?