Сандер Тагэре был не из тех, кто забывает старую дружбу.

2887 год от В.И.

21-й день месяца Волка.

Арция. Мунт

Стук в дверь тоже может быть подобострастным, по крайней мере, если стучит подхалим и мерзавец вроде альтеруса. И чего понадобилось этому кабану посреди ночи?

Его Преосвященство кардинал Арции не спал: старческая бессонница давала себя знать. Тем не менее Евгений откликнулся не сразу. Пусть урод подождет, ему полезно. Впрочем, вряд ли медоточивая гадина рискнула тревожить кардинала без веских на то причин. Если это гонец из Кантиски, то и Проклятый с ним, ничего умного и стоящего в Святом граде давно не происходит, ну а как что-то случилось здесь? Евгений встал, набросил темно-зеленую, отороченную теплым золотистым мехом мантию и распахнул дверь.

– Что случилось?

– Ваше Высокопреосвященство, я не хотел вас беспокоить, я говорил, что вы почиваете, но герцог Эстре настаивал на немедленной аудиенции.

– Герцог Эстре? Зови его...

– Но он не один. С ним Рафаэль Кэрна и две женщины.

– Эстре хочет говорить со мной наедине или при своих спутниках?

– Он настаивает на том, чтобы войти всем вместе.

– Тогда пусть войдут! И можете идти, я вас больше не задерживаю.

Альтерус явно был не против задержаться, но он не только был рвачом, ханжой и сребролюбцем, не только шпионил за строптивым кардиналом в пользу Кантиски, а возможно, и Фей-Вэйи, но и являлся первостатейным трусом. Клавдий, учтиво наклонив щекастую физиономию, выплыл из приемной, и почти тотчас в тяжелую дверь вошли четверо. Евгений взглянул в нарочито бесстрастное лицо Сандера и понял, что случилось что-то важное, да и Рафаэль выглядел несколько взволнованным. Женщины были закутаны в длинные тяжелые плащи, и Евгений сделал вид, что так и надо.

– Ты просил об аудиенции, сын мой, – клирик протянул Сандеру иссохшую руку, – я готов выслушать.

– Благодарю, Ваше Высокопреосвященство, – они говорили не друг для друга, а для тех, кто так или иначе наверняка подслушивает, – я решился потревожить вас ночью, во время отдыха....

– Пустое, сын мой, в моем возрасте ночь и сон редко сходится. Однако не лучше ли пройти в мои покои?

Кардинал и его гости скрылись за тяжелыми дверями, которые, вот незадача, после того, как их лет двадцать назад подновил присланный Обеном резчик по дереву, стали непроницаемыми для чужих ушей. Кардинал удовлетворенно вздохнул и повернулся к Сандеру:

– Что случилось?

– А вот теперь я прошу о разговоре наедине.

– Хорошо, пусть твои друзья останутся здесь, а мы пройдем в молельню. Святой Эрасти нас вряд ли осудит и уж тем более не станет шпионить...

Молельня Евгения была расписана с немалым искусством. В свое время Александра поразила сцена смерти святого Эрасти, но сегодня ему было не до фресок. Кардинал зажег лампадку у изображения святого, выполненного все тем же найденным Трюэлем искусником, и повернулся к своему любимцу.

– Ну, сейчас-то ты скажешь, что тебя заставило вламываться ко мне ночью, если ты мог спокойно прийти днем, не будоража все эту свору...

– Я нашел Жаклин.

– Как?! Она жива?! Где она?

– Здесь... Ваше Высокопреосвященство, обвенчайте нас.

– Погоди, – Евгений задумчиво потер подбородок, – всему есть предел. Ты уверен, что не раскаешься в своем решении?

– Уверен.

– Расскажи мне все.

– Тут рассказывать-то особо нечего. Жоффруа не захотел отдавать наследство Жаклин Аганну и упрятал ее в притоне Жизели... Лина сумела передать мне записку, и мы с Рито ее оттуда вытащили. Не смотрите на меня так, никто не убит. Только охранницу по голове стукнули, но она вряд ли поняла, кто и как. Раньше утра ни Жизель, ни соответственно мой братец ничего не узнают.

– Ну да Проклятый с ними, – выругался кардинал, – тем паче лошадей гнать незачем.

– Ваше Высокопреосвященство, поймите. У Лины только две возможности вырваться из лап Жоффруа и Вилльо. Это выйти замуж или уйти в обитель, но сестринство, сами знаете...

– Капустницы нам не помощницы, – кивнул кардинал, – дочь Рауля слишком важная фигура. Анастазия не даст ей жить спокойно, да и дела в ордене поганые творятся.

– И я о том же. Значит, замужество! Причем с человеком, который сможет ее защитить от этой своры. Я должен ее спасти, хотя бы в память об отце.

– Ох, Сандер, Сандер, – покачал головой клирик, – не нравится мне это. Сейчас ты думаешь только о том, как выручить девушку. Я понимаю, тебя до сих пор грызет то, что случилось с Раулем и Дени, хотя если кто в этом и виноват, так только не ты. Но что будет, если ты полюбишь, полюбишь по-настоящему, а будешь привязан к Жаклин? Что будет, если полюбит она?

– Ей, чтобы полюбить, нужно быть живой и свободной. Если она кого-то встретит, тогда и будем думать. А я... То, что уже сгорело, второй раз не подожжешь.

– Ты так думаешь? Ох, молодость, молодость...

– Я не думаю, я знаю. Да, я люблю другую, но с этим покончено. Я могу спасти дочь Рауля ре Фло, и я сделаю это. Любой брак может быть расторгнут, но для расторжения брака, освященного кардиналом, нужно решение конклава.

– Ты верно рассчитал, – хмыкнул Евгений, – на это зеленопятые не пойдут. Они меня терпеть не могут, оно так, но отменить мое решение – поставить под удар свои собственные... Что ж, если ты решил, и твердо решил, я вас обвенчаю. Кто знает, иногда сделанное с горя оборачивается счастьем. Вы ведь раньше дружили?

– Да, во Фло... Жаклин была влюблена в Эдмона.

– Что ж, ее любовь умерла, твоя, судя по всему, улетела. Может, вы вдвоем хотя бы не будете несчастливы. Что ж, зови свою невесту. Твоим другом будет Кэрна?

– Конечно.

– А подруга невесты, она кто?

– Девица от Жизели, та, что нам помогала.

– Да, веселая свадьба у герцога Эстре, ну да какая есть!

2887 год от В.И.

22-й день месяца Волка.

Арция. Мунт

Пробуждение Филиппа было просто отвратительным. Вчерашний вечер в обществе малютки Эжени оказался слишком бурным, да и царку с ифранскими ликерами мешать не стоило. Если мешать, то начинать нужно с чего-то слабенького, а кончать фронтерской царкой, а не наоборот...

Его Величество с раздражением слушал утренний доклад Гастона Койлы, ожидая, когда подействует единственное признаваемое им лекарство от больной головы и прочих болезней. Гастон говорил о предложениях дарнийцев, какой-то тяжбе, затеянной в Ларрэне, и прочей ерунде. Голова раскалывалась, а впереди предстояло заседание Совета нобилей и встреча с послом Оргонды, который наверняка передаст очередное неприятное послание от Марка и сестрицы... Король с плохо скрываемой злостью и скукой смотрел на своего канцлера. Гастон был верным и надежным, но не шибко умным. Впрочем, чужой ум короля чаще бесил, чем восхищал.